На самом деле была одна странность, ну, две. Когда он потянулся, чтобы забрать приз, рука, которая его взяла, не могла быть его собственной. Это была широкая, твердая, сильная рука, как у лесоруба или каменщика. У Леонарда в реальной жизни были тонкие пастообразные руки, но это было хорошо, это был сон, и это была лучшая мечта его жизни, и он, конечно же, не собирался испортить её свечение, задавая вопросы о морфологии своих гребаных рук.
Но было что-то еще, да, еще более странное.
Руки были зелеными.
««—»»
- Приииииииииииииииди иииииииииииииииии возьми это!
Леонард звякнул в «звонок готовности блюда» вилкой для барбекю: металлическая ножка кухонного стола отлично справлялась с ролью "звонка". Леонард чувствовал себя невероятно посвежевшим; на самом деле, он не мог вспомнить, когда чувствовал бы себя так хорошо. Сперва, великолепный - если не чутка странный - оргазм с Эстер, потом сытость свиного филе, а затем, в довершение всего, прекрасный сон. (Ну, за исключением зеленых рук. Леонард, что-то вроде символиста, попытался определить значение гнилых зеленых рук как противоположности совершенной мечты, но ничего не мог придумать. Но... и что с того? Иногда сны могут быть глупыми!) Бекон восхитительно шипел на сковороде. Яйца и печенье были бы идеальным сопровождением, но… ну, у вас не может быть всего сразу. Он с довольной миной пролетел через дом в комнату Сисси и Подснежникa, засунул голову внутрь и громко объявил:
- Поднимайтесь и сияйте, девочки! Еще один день красоты и удивления рассветает!
Несколько секунд бурчания, и бледныe фигуры на пружинистом матрасе перевернулись. Леонард рывком отдернул занавески, заляпанные мухами.
- Доброе утро, солнышко!
- Угг… Иди на хер! - oтветила Подснежник радостному приветствию Леонарда.
Сисси щурилась, прикрыв глаза. Она открыла рот, чтобы что-то сказать, но внезапно замолкла, икнула и выплюнула несколько желчных нитей на пол.
- Давайте, встаём, встаём, встаём и завтракаем!
- Мне нужно мое “дерьмо”, - прохрипела Сисси.
- Мне очень нужно “вмазаться”, Леонард! - добавила Подснежник.
- Дай, дай!
- Весь героин кончился, - заметил Леонард, его хорошее настроение не изменилось. - Вы, два бурундука, “сторчали” его вчера вечером, но, черт возьми, у меня есть кое-что получше!
Это придало им немного жизни. Они обняли себя, словно согреваясь, и пошаркали за Леонардом на кухню.
- Что у тебя есть? Что у тебя есть? - настаивала Сисси.
- Может быть, у него есть немного кокаина! - была взволнована Подснежник.
- Или немного ”мета”!
- Нет, - провозгласил Леонард, когда они остановились у входа в кухню. - У меня есть кое-что получше, чем все это. - Он показал рукой на стол. - Еда! Настоящая еда!
- Угг… Иди на хер! - cплюнула Подснежник.
Сисси нахмурилась, ее маленькие кулачки сжались по бокам, ее иссохшееся лицо было полно негодования.
- Ты ХЕР СОБАЧИЙ! Что мы будем делать с этим дерьмом?
Леонард ухмыльнулся. Он вообще не был склонен к гневу. На столе была настоящая куча горячего хрустящего бекона; Леонард обжарил целый кусок. Он думал, что они будут более благодарны.
- Вы съедите это, - ответил он. - Прошлой ночью, когда вы, девочки, "ушлепывались" героином, я здесь разделывал свинью и батрачил "у мартеновских печей".
Ho, Сисси продолжила разглагольствовать:
- Я не буду есть это дерьмо, я хочу мое “дерьмо”!