Мужики быдлячего вида лязгали по шарам на бильярдном столе. В углу ещё одна группа быдлячих мужиков смотрели рестлинг по телевизору. Один из них со стрижкой кефалью и усами, как у Халка Хогана, постоянно громко ворчал: "Чёртов Стинг! Снова отделал дитя природы!" Другой пузатый мужик спорил с ним: "Потому что Рик Флэр - собачья задница." - И после этих слов он, хрюкая, начал жадно пить пиво из диганской кружки.
Дорин - проститутка с грудью, похожей на набитые носки, - вышла из мужского туалета и плюнула чем-то на пол. Вскоре за ней вышел человек в ковбойской шляпе. Несколько толстых рэднеков захихикали.
"Увлекательные людишки, самое дно общества, - думал писатель. - Это все обязательно войдёт в мою книгу... Потому что это реальность." Ещё один рэднек сидел напротив него и царапал вилкой стальную пластину в голове. Когда писатель заглянул в пепельницу, он заметил в ней несколько зубов, похожих на большие таблетки.
- Не пиздёж! - Кричал бармен кому-то. - Вылизала мою задницу до блеска, как ёбанная чемпионка!
- О-о-о, она не такая пизда, как Дорин, эта не сплёвывает! Самый быстрый способ узнать характер девушки - это кончить ей в рот и посмотреть, проглотит она или нет! - Чертовски верно, старина, - согласился кто-то. Как увлекательно, подумал писатель.
По телевизору опять начали показывать передачу про серийного убийцу Джефри Дамера из Висконсина.
- Ему было всего восемнадцать лет, когда он совершил первое убийство, это произошло в городе Бат, штат Огайо, в 1978 году...
Опять он, заметил писатель. У него совершенно не было никакого интереса смотреть передачу про психопата. Ведь зло было относительным, и зло не было той темой, о чём должна была быть его книга. Не зло. Истина. Он много курил и ещё больше пил, размышляя о своём литературном бреде, пока к нему не подсел старик с рубашкой на кнопках.
- Здорово, - сказал он.
- Добрый вечер, сэр, - ответил писатель.
После того, как человек заказал пару гамбургеров и минералку без газа с собой, казалось, что он хотел сказать что-то ещё писателю, когда кто-то заорал на весь бар.
- Эй, Дорин! Только плохая шлюха не глотает кончу! Все посетители зашлись громким смехом. Дорин показала ему свой средний палец и высунула язык, который был измазан спермой.
- Безбожники, - пробормотал старик, качая головой.
- Я не думаю, что святой Матфей может спасти кого-то из этой толпы. - Ответил писатель.
- Хм, - старик был впечатлён, - тогда кто же сказал: вера твоя спасёт тебя.
Писатель остановился на половине затяжки.
- Вы поставили меня в тупик сэр.
Он хохотнул.
- Я люблю игру слов!
- Простите меня?
- Ничего, я дам вам подсказку. Он был лучшим писцом среди авторов Евангелия.
- Я не эксперт по священным писаниям, но... Лучший автор четырёх Евангелий, - затем писатель улыбнулся, - святой Лука, конечно.
- Превосходно! Вот видите. Каждый может быть спасён силой веры.
Писатель считал себя экзистенциональным христианином, который, в зависимости от интерпретации, мог рассматриваться, как противоречивый. Но сейчас ему совершенно не хотелось разговаривать на тему религии. Ему хотелось думать о своей книге. Он поймал себя на мысли, что он уставился на то, как пара деревенских мужиков играли в бильярд. Это напомнило ему о кантовской теории восьми шаров, эпохальном философском постулате, опровергающем постоянство причинности.
- О чём задумался, сынок? - Спросил старик.
- Ну, сэр, вы, наверно, и понятия не имеете, о чём я скажу, но раз вы уж спросили...Я думаю о законах причины и следствия. Тот бильярдный стол, например. Когда кий попадает по шару, попадает ли он по шару или шар попадает по нему?
Старик понимающие кивнул.
- Так же, как шесть плюс шесть равняется двенадцати. И так все равно, как ни крути, это будет шесть плюс шесть. Сынок, это говорит о теории восьми шаров Иммануила Канта.
У писателя отвисла челюсть.
- Да, я знаю сэр.
- Ты думаешь сейчас, наверне, откуда этот старый захолустный деревенщина знает об этих штуках, но правда в том, сынок, что я был преподователем философского факультета около сорока лет. И, как Иммануил Кант, я должен отдать должное Прусской шлюхе. Вероятней всего, он был величайшим мыслителем в истории, за исключением, может быть, Декарта и Юма, и, конечно же, Аквинского с Кьеркегором.
Писатель чуть не упал со стула он сидел ошеломлённый - он был поклонником Кьеркегора.