Валя с ребятами что-то объяснили учителю, и он давал мне интересные задания.
Конечно, я помнил предупреждение Лисы, но, насидевшись на уроках, я не мог спокойно смотреть, как бегают другие ребята, выполнял все распоряжения учителя. Он тоже занёс меня в свой журнал.
Кончились уроки, и мы пошли домой. Валя отдала мне свой ранец, он мне немного мешал, поэтому я стартанул вперёд, перемахнул через забор, поставил ранец у дверей и побежал встречать Валю.
И вовремя, потому что увидел рядом с ней Лису.
Я подбежал и угрожающе зарычал, встопорщив шерсть на загривке.
- Успокойся! – махнула на меня рукой Лиса. – Ничего твоей сестре не угрожает, я же сказала!
- Разве вам можно верить? – оскалился я.
- Иногда можно. Я попросила Вальку, чтобы она не забывала кормить Джима.
- Вы уезжаете? – остановился я.
- Возможно, придётся временно уехать отсюда. Папа возьмёт отпуск, и мы поедем в Крым.
Лиса разговаривала со мной на человеческом языке, я рычал и мяукал.
- Ошейник не снимайте с собаки, а то выдаст себя, нечаянно! – предупредила меня Лиса.
20. … разбудила. Куэс смеялась надо мной, потому что я никак не мог проснуться. Всё же не спать ни днём ни ночью тяжело даже для меня.
Мама иногда разрешала мне ходить в школу, потому что без меня Валька ходил в школу мальчишкой, и педсовет уже вызывал маму на собрание.
Валька объяснял своё поведение тем, что боится ходить в школу девочкой без меня.
А для меня школа оказалась настоящим открытием и праздником. Учителя, учитывая мой непоседливый характер и статус вольноопределяющегося, если я у них отпрашивался:
- Сай! Гулять! – отпускали побегать по двору и по спортивным сооружениям, стоящим на стадионе.
Набегавшись, снова принимался за уроки. После насыщения кислородом мои мозги сразу включались на самой быстрой скорости, знания сами укладывались в памяти. Учителя были в восторге и ставили меня всем в пример. Ученики жаловались, что их не отпускают гулять среди уроков, поэтому у них не получается усвоить материал так же хорошо, но учителя справедливо не верили им.
- Сай отпрашивается, когда уже всё сделает, - говорили они. – К тому же он ещё очень маленький, ему тяжело так долго сидеть на одном месте.
Дома дети, из-за того, что не каждый день могут со мной поиграть, ждали меня, как самый лучший подарок.
Но в каждую бочку мёда всегда норовят сунуть ложку дёгтя. Даже из благих побуждений.
Следствие по делу погибших и потерявших память подростков зашло в тупик, и в нашем городе появились монахи-экзорцисты.
Сначала они сидели в городском УВД, изучали дела пропавших, потом стали выходить в город, и не всегда в рясах.
Я думаю, аякаси зачистили следы своей деятельности, сами затаились, или разъехались кто куда.
Но деятельность монахов мы почувствовали скоро
В школе рассказывали страшные истории, что некоторые частные дома за городом вдруг превращались в труху, даже в городе иные дома приходили в упадок. А на кладбище заработал крематорий.
Когда дома я рассказал это своей подружке-домовой, она пригорюнилась:
- Доберутся и до нас, Сай. Может, тебе стоит уехать? Поговори с мамой. Я поговорю с Лешим, он устроит тебя в лесу, в избушке.
- А как же ты, Куэс? Я не покину тебя!
- Мальчик мой! Я всё равно надолго не могу покинуть дом. Разве что перебраться в другой, но это не спасёт от облавы.
Сейчас Куэс пыталась добудиться до меня, чтобы пойти, покормить Джима. Цепь мы ему порвали, но ошейник снимать побоялись, так и не смогли поговорить с ним. Джим был с нами ласков, улыбался и лизал лица, наверное, извинялся за укус.
- Пойдём, Сай! – стащила меня на пол домовая. Потом отвела в ванную и умыла водой.
Решила напоить кофе, чтобы открылись глазки. Мы набрали мяса и сухого корма и пошли в соседний двор. Джим несказанно нам обрадовался, вилял хвостом и тихонько поскуливал.
На чердаке соседей я чувствовал человеческое мясо, оно не давало мне покоя, меня тянуло туда, очень хотелось откусить хоть кусочек, я удерживался только потому, что боялся выпустить тёмную душу Разящего. Нескольких намёков Лисы для меня было достаточно, чтобы составить о нём мнение.