Уже на периферии сознания девушка столкнулась взглядом с Такером. Лицо бывшего пресс-атташе единственное, что осталось среди тлеющих развалин, его глаза горели болью и чувством вины — двумя самыми её нелюбимыми чувствами.
Проваливаясь в тёмную бездну, куда с затаённой радостью метнулось сознание, что б хоть как-то скрыться от этой вездесущей боли, Кларе было жаль, что напоследок он ей не улыбнулся. Так улыбаться умел только он, со свойственной ему гордыней и превосходством, в которой читалось, что-то ещё, касающееся непосредственно её. И именно это заставляло сердце Клары трепетать.
Ей казалось, что это падение длится уже очень давно, всю её жизнь, и она вот-вот достигнет дна. Где не будет ничего кроме тьмы, холода и одиночества.
Анализируя из секунды в секунду происходящее с ней, она пришла к выводу, что ее личное бытие свелось к серии импульсов боли, вперемешку с всполохами надежд и страхов. Правда она не понимала, чего ожидает и чего боится.
Так уж устроен этот бренный мир, что все мы, без исключения, чего-то ждём и чего-то боимся.
Но промежутки между этимим состояниями иногда воспринимались ею как радость. Спустя мгновения или годы, здесь глубоко внутри, минута и вечность были равнозначны, она поняла, что страдает, и никакого оправдания и смысла у этого страдания не было.
Ей хотелось обратно, но где именно это «обратно» она не знала, и что там было она тоже не знала, лишь чувствовала, что кто-то ждет её по ту сторону тьмы.
А она как всегда не могла собраться с мыслями, из-за чего и опаздывала.
***
Девушка была опустошена и разбита. Казалось никто не был в состоянии вытянуть её обратно на свет, из мира полутонов и теней.
Миссис Такер и окружающая действительность существовали на разных уровнях реальности, та отказывала брюнетке во взаимности, а в ответ Клара отказалась воспринимать её.
В итоге слабо перемещая взгляд из стороны в сторону, девушка не могла никак сфокусироваться на чём либо. Но реальность будучи враждебно настроена по отношению к ней, будто намеренно вертелась, мигала и взрывалась вокруг, окончательно сбивая с толку.
Апатия и вялость служили ей превосходным щитом, когда рядом возник тёмный силуэт, она никак не отреагировала, лишь запоздалая рекиця велела ей испугаться, но девушка так устала, что проигнорировала инстинкт самосохранения.
— «Кто ты? И почему прикована к этой пустынной скале?» — неуместно пафосным шёпотом спросил Харкнесс, изображая Персея, Клара бы улыбнулась шутке, если бы была в состоянии её понять.
Лицо капитана расплывалось и исчезало, делая его несущественным.
Утратив опору, те путы, что стягивали конечности исчезли, она начала оседать на землю. Военный подхватил её.
Стремительное возвращение в вертикальное положение было крайне болезненным.
Сознание никак не могло настроиться на нужный лад, мысли носились с бешеной скоростью, и так же быстро замирали, будто зацикливаясь одна на другой. Клара оглядывалась вокруг, судорожно пытаясь найти кого-то, она искала глазами другого, не того, кто был здесь. Не Харкнесса, а кого-то важнее…
В гуле, среди криков и шипения, она расслышала знакомый голос полный злобы, с шотландским акцентом. Боль, словно хищный зверь вонзила когти в её сердце.
— Малкольм — выдохнула она.
Воспоминания безумным калейдоскопом ударили по голове.
Из-за чего-то, совсем не уместно, на языке вертелось имя героя Греческих мифов. Она страшно беспокоилась о Такере, что противостоял, не морскому чудищу, а безумному фанатику.
Освальд непроизвольно дёрнулась в ту сторону, где, как её казалось, был её муж, но была остановлена Харкнессом, который, уверенно смотрел ей в лицо и не как не ниже. — У нас всё под контролем. — заверил её капитан.
Хриплым голосом она возразила — Он в опасности.
На её плечи тяжёлым грузом легла шинель, вяло придерживая её руками, она продолжала как безумная пялиться в сторону Такера.