Десятки молний вцепились в крылья дракона, не причиняя вреда их новому носителю, а наоборот — даруя могущество. Наделённая силой Тора Ночная Фурия стала порождением молнии и самой смерти.
Ворон взревел, что было мочи, и единственным взмахом своих чёрных, как ночь, крыльев, направил гнев Тора на монстра. Продолжалось это несколько минут. Рагнарёк истошно взревел. В предсмертной агонии он сказал, что найдёт в следующей жизни и человека с душой дракона, и Ночную Фурию с душой человека, и выпьет их души, когда те снова появятся в Мидгарде.
Костяные драконы один за другим рассыпались в прах, а живые скрылись в своих гнёздах, больше без причины не тревожа людей.
Викинги с тех пор так и прозвали Ночную Фурию порождением молнии и самой смерти. А человека с душой дракона — Драконг. И обоих одновременно нарекли «Наследниками Тора». С тех пор люди верили в предание, что когда на земле вновь появятся Наследники Тора, вторично пробудится Рагнарёк — аватар Фенрира. И лишь они смогут остановить демона, так страстно стремящегося уничтожить наш мир.
— Получается, что оба Наследника Тора снова на земле? — отметила Валка.
— Вопрос в том, кто они? — Рыбьеног обратился к Иккингу. — Иккинг, твой дракон — единственный в своём роде. Нет ни одной Ночной Фурии поблизости. Сколько мы открыли новых земель с новыми видами драконов, но нигде нет хоть кого-то приблизительно похожего на твоего дракона.
— Рыбьеног, ты думаешь, что Беззубик — это Ворон в прошлой жизни? — проводя параллель со своим сном, спросил Иккинг.
— Я в этом уверен. — без доли сомнения резюмировал Рыбьеног.
— Хорошо, тогда кто может быть человеком с душой дракона?
Почти все друзья, кроме Астрид, назвали Иккинга таким человеком.
— Нет! — решительно ответил вождь Лохматых Хулиганов, разводя перед собой руками. — Это не я.
С тяжёлым сердцем в диалог вступила Астрид.
— Это… мой ребёнок. — по глазам девушки, Иккинг понял, насколько ей страшно. — И ещё, Рыбьеног. То, что ты рассказал про Ульфрика и Рагнарёка… это не всё.
— Ого! Ничего себе поворот. Почему ты нам ничего не сказала, Астрид? — спросила Забияка, сначала обрадовавшись за Иккинга и голубоглазую. Другие сказали бы слова о своей радости за вождя и его жену, но не сейчас, понимая, что целью жестоких поисков Рагнарёка является именно ребёнок Хофферсон. Голубоглазая проигнорировала этот вопрос, учитывая, сколько отвратительных событий ей пришлось пережить за одну половину дня.
— Что ты имеешь в виду, Астрид? — взволнованно спросил Рыбьеног.
— Когда я была на острове Берсерков, чтобы заключить военный союз с Хезер, то… наткнулась на НЕГО… — Девушка повернулась к Иккингу. — Этот демон говорил со мной… так же, как каждый из вас разговаривает с другим викингом… ОН сказал, что я понимаю его слова и слышу его мысли только потому, что мой ребёнок в утробе понимает язык этого демона… ОН хотел убить моего ещё не родившегося малыша… — Астрид едва держала все мысли в голове. От ужаса, испытанного ею, она едва не потеряла сознание. У неё подкосились ноги и она, не сопротивляясь чувству, повалилась на пол.
— Астрид! — подхватил её Иккинг. — Я держу тебя. Всё хорошо. — он помог ей встать, а затем друзья потихоньку усадили её за стол.
— Спасибо, ребята… — тяжело дыша, проговорила девушка. — Я в порядке.
— Теперь мне ясно, о чём отец предупреждал меня. Почему я должен любой ценой уберечь Астрид и Беззубика. Моё дитя… — поражённо произнёс Иккинг. Валка договорила за него последнюю часть фразы:
— Наследник Тора.
— Но твоё дитя ещё даже не родилось на свет. — отметил Дагур. — А Рагнарёк уже сметает всё вокруг, отчаянно разыскивая твою жену, Иккинг, и твоего дракона. Как же нам одолеть его, если Второй Наследник Тора ещё даже не родился?
Быстро поразмыслив, Рыбьеног выдвинул догадку:
— Возможно, нам это и не требуется, чтобы человек с душой дракона был взрослым, как Беззубик и Иккинг.
— Я согласна с Рыбьеногом. — отметила Валка. — Возможно, мать, носящая его в своём утробе, также обладает способностями Наследника Тора, пока малыш не появится на свет.