Комментарий к Часть 1. Глава 13. Дом, в котором ждут
* Оябун — с яп. «шеф» или «босс» — так называли главу клана якудза, но в том числе уважительное обращение, указывающее на признание старшинства и беспрекословное подчинение.
* Старый японский способ стирки, когда по замоченному белью бьют палками, ну, или прыгают дети.
* Онэ-сан — уважительное обращение «старшая сестра», тогда как фамильярное — «анэ-сан».
========== Часть 1. Глава 14. Чувства шиноби ==========
Саске молчал, наблюдая за растерянным братом, с которым остался в комнате наедине. Итачи задумчиво потрогал свои волосы, и Саске запаниковал.
Замечать разные мелочи и их анализировать в клане учили с самого детства, развивая в будущих шиноби память и внимательность. К тому же для мастеров гендзюцу, которыми славился клан Учиха, это было жизненно необходимо, так как чтобы создать иллюзию, надо иметь очень хорошее воображение, особый тип мышления и уметь фиксировать реальность для незаметного её искажения.
Старшего брата и его привычки Саске прекрасно знал. Пусть шиноби и стараются свести их на нет, но некоторые жесты всё равно остаются. Того же Наруто, с его вечными маханиями руками и разными улыбками, было сложнее «прочесть», чем Итачи, который всегда старался скрыть свои эмоции. Касание волос выдавало с головой: Саске сразу понял, что его старший брат чем-то подавлен и испытывает чувство вины.
— Саске… — сел Итачи на диван и похлопал рядом с собой.
Это жутко напомнило тот последний разговор с братом в родительском доме на закате. И не верилось, что с того времени прошло всего двое суток. Ещё двадцать четыре часа назад Саске был одним из учеников Академии шиноби, примерным сыном любящих родителей, частицей большого, могучего, сплочённого клана, а сейчас…
Сердце защемило болью и осознанием того, что сейчас всё по-другому. Они теперь — просто горстка малышей под предводительством двух подростков. Без дома. Без семьи. Без родителей. Вынуждены скрываться и прятаться. После Шисуи и Итачи Саске был самым старшим, Мину можно не брать в расчёт, она — просто гражданская, а значит, и часть ответственности за остальных нужно взять на себя. А если брат действительно решит уйти от них, то…
— Саске, я убил маму и папу, — погружённый в невесёлые мысли, словно через толщу воды, услышал он голос Итачи.
— Что? — переспросил Саске, удивлённо посмотрев на старшего брата. Тот был бледнее обычного: после зачисления в АНБУ Итачи постоянно носил маску и почти не загорал.
— Я убил наших родителей, — повторил брат.
Саске посмотрел в тёмно-серые глаза, в которых плескались боль и отчаяние, и, подумав, взял Итачи за руку. Старший брат вздрогнул.
— Ты всё ещё считаешь меня несмышлёным ребёнком, да? — уткнувшись лбом в родное плечо и вдохнув знакомый с детства запах, прошептал Саске. — Я уже это понял. Я не хочу об этом говорить. Пока не могу.
Он почувствовал, как рука брата осторожно вплелась в волосы и прижала его ближе. На тыльную сторону ладони упала горячая капля.
— П-прости… — сдавленно сказал Итачи, сжимая ещё сильней.
Саске обнял тихо содрогающегося брата и изо всех сил старался не разреветься. Не потому, что не хотел оплакивать своих родителей, а потому, что так Итачи было бы ещё тяжелей. Горло сдавило, и Саске почувствовал металлический привкус пополам с горечью и задышал сквозь сжатые зубы. Шиноби уровня дзёнин вольны отказаться от приказа, это им рассказали ещё на самом первом курсе Академии, но в реальности такого почти никогда не было. Теоретически Итачи мог отклонить приказ, но практически…
— Они же не страдали? — тихо спросил Саске, вспомнив об альтернативе, рассказанной Шисуи.
— Нет, — выдохнул Итачи, по-видимому, уже успокоившись и отстранив от себя, но оставив руку на плече Саске.
— Удар милосердия… — отвернувшись от старшего брата, сказал он.