- Но ведь и ты сам родишься заново. Сядь ровно, нужно еще вот тут смыть. И потом, в следующей жизни он может вообще женщиной родиться. Или не узнать тебя. Или влюбиться в другого.
- Обними меня, царевна...
- Чего?!
- Обними.
Руки обвивают торс. Ложатся легко на мокрую кожу, кажущуюся чуть липкой от морской воды. А гладкая щека прижимается к левой лопатке – мышцы расслабились, и даже со спины ей в ухо отдается биение его сердца. Слышно, как суматошный ритм становится ровнее, спокойнее, когда она чуть сильнее прижимается к нему. В ее время его бы заученно назвали машиной для убийств. Но для нее он – просто лучший друг.
- Хорошо... Знай, мне нет разницы, кем он там будет. Главное, что это будет он. Мне... мне ничего не нужно от него. Я и так уж много забрал. Лишь бы жить... быть там, где он. Ходить по той же земле.
- У нас там, знаешь, земли почти не осталось. Асфальт в основном. И грязь. Да и... тебе, в общем, не понравится.
- Неужели будущее столь мрачно?
- Да нет, пожалуй, не мрачнее вашего настоящего. Другое просто. А может, и не совсем другое. Не знаю, я как-то запуталась.
- Останься сегодня... со мной.
- Ты что, с дуба рухнул? У тебя полон лагерь наложниц.
- Нет, этого мне от тебя не нужно. Я...
- Взаимно – ЭТОГО мне от тебя тоже не нужно. И вообще, мне пора возвращаться.
- Царевна... – он не решается произнести ее имя. – Знаешь ли ты, что мы с... с ним пять лет искали тебя, сначала у берегов Салмидесского моря, а потом дальше, в степях... Искали. Пять лет. Пока не пришлось возвращаться сюда... воевать.
- Меня? Вы с ним искали – меня?! Но зачем?
- Он сказал, что мне лучшей жены не найти.
- Чушь какая! Я не люблю тебя, а ты не любишь меня. Ты любишь его, а я пока никого. Тупость – вот так прибиваться друг к другу от безнадеги, как щепки в ручье. Тупость, понимаешь?
- Все равно. Мстящие, Правды блюстительницы приходят ко мне ночами. Сводят с ума.
- И чем же я могу помочь?
- Ты – свидетель того, что я не только убивал... Останься, хоть ненадолго. Прогони их.
- Ну, если все так плохо... Ладно.
Оказывается, это хорошо, когда рядом кто-то есть. Сильное живое тепло, и можно уткнуться носом в пахнущие морем волосы и закрыть глаза. А когда его дыхание успокоится, лицо смягчится и станет совсем юным – можно уйти. Бесшумно, не потревожив ни единой живой души.
- Мне иногда кажется, я его старшая сестра, – говорила между тем Женя, устремив взгляд куда-то за серые, укрытые дымкой холмики. – Но чаще я думаю, что он просто мой лучший друг.
Звучало это немного обидно. Пат хотел было спросить, а как же он, но сразу понял неуместность такого вопроса. В самом деле, они просто прибились друг к другу как щепки в ручье. Гуляли вместе, не задумываясь о том, как и почему их прибило друг к другу.
- А кто он?