Никто не ответил. Когда она подняла глаза, номер был пуст. Она не стала искать Джея или звонить ему: на сердце было слишком горько. Все те слабые намёки на возвращение прежних отношений, промелькнувшие между ними в последнее время, за несколько мгновений сошли на нет. Астори заснула, не переодеваясь: ей было просто необходимо немного отдохнуть. Не было сил даже переживать за друга. Впрочем, она сомневалась, может ли всё ещё называть Мастера воды другом.
Проснувшись утром к отъезду, Джея она в номере не нашла. Видимо, он уже уехал с дядей. Позавтракав одним только стаканом апельсинового сока, Астори встретилась у автобуса с Роном, который просто сиял от счастья. Он попал в десятку финалистов и более того — занял первое место.
— Ещё немного потренируюсь — и снова выступлю. Я буду не я, если не взорву зал. Они потом ещё месяц хлопать не смогут, — быстро говорил друг, и его глаза лихорадочно сияли.
Астори кивала, расстёгивая и застёгивая рюкзак. В голове творился полный сумбур. Перед глазами то и дело вставало бледное лицо Джея после пощёчины. Она не знала, правильно ли поступила, ударив его и выгнав из номера. В конце концов, настоящая храбрость — сказать правду, какой бы она ни была.
Так может, пора перестать бегать друг от друга и наконец… признаться?
Но в чём?
***
Вэй перевернул ветхую, пахшую сыростью страницу и вгляделся в неровные ряды скачущих букв, полных разнообразных поправок и дополнений. Эти книги писались не одним поколением и правились не одной рукой. Тысячи и тысячи Мастеров вложили частичку души и сердца, завещав их потомкам.
Как истинный исследователь и ценитель старины, Вэй весь трепетал, прикасаясь к кусочку прошлого. Это сделали его предки, это делает он, и будут делать многие-многие Мастера после него. Книги связывают людей даже сквозь века.
И всё-таки кое-что доставляло Вэю смутное беспокойство. Несколько месяцев назад он обнаружил в одном из старинных, спрятанных в подземельях замка фолиантов весьма любопытный текст. Две с половиной недели ушло на расшифровку, но то, что обнаружил наставник Мастеров после перевода, его совсем не обрадовало.
Это было пророчество. И оно касалось Астори.
Он часами вглядывался в буквы так, что они даже стали расплываться перед глазами, в надежде, что вышла ошибка. Но всё было тщетно. Гермион едва не сошёл с ума, когда узнал о предсказании, Эдсвил глубоко задумался. Больше о нём не было известно никому.
— Здравствуй, брат.
Вэй обернулся на скрип отворяемой двери: в помещение вошёл бывший Лорд Ада.
— Здравствуй. Почему не спишь в такой поздний час? Бессонница?
Гермион опустился в изъеденное молью кресло.
— Мысли не дают покоя. С тех пор, как узнал об этом пророчестве, Ассахир его побери… Может, всё не так, Вэй? Может, есть надежда?
— Нет, — покачал головой младший брат, отлепляя страницы. — Мне очень жаль, Гермион, ты даже не представляешь, как. Она ведь моя племянница.
— И моя дочь. Но там написано, что она должна своей смертью искупить грехи той твари, из-за которой я потерял жену! Как такое может произойти, брат? Она всего лишь невинный ребёнок, который только начал жить! За что ей это?
— Мы с самого начала знали, что будет нелегко, — мрачно ответил Вэй. — Такая сила не даётся просто так. Ты заметил, как быстро она овладела стихиями, быстрее, чем любой другой Пятый Мастер? И это в четырнадцать лет! У неё потенциал сорокалетней женщины, Гермион. Она была послана с определённой миссией, и эту миссию она исполнит любой ценой. Твой характер, что ещё скажешь.
— Но она ребёнок! — взвыл старший брат, вцепившись в волосы.
— Этот ребёнок на своём веку повидал многое, то, чего лучше было не видеть. Жизнь не вернёшь назад. Мы всегда будем рядом с ней, будем поддерживать и охранять. Но за силу нужно платить, Гермион. А за такую силу — вдвойне. — Вэй вздохнул. — И всё-таки, может быть… кто знает, вдруг Единый Мастер смилостивиться над твоей дочерью. Нам остаётся только молиться.
Гермион сплёл пальцы. Серые глаза безжизненно смотрели в зелёную глубь подземелий.
— Да… Только молиться… Знаешь, брат, я смотрю на неё и вижу Эссари, ту Эссари, в которую я когда-то влюбился. Астори безумно похожа на мать. Как подумаю, что могу потерять и её… Она мне дороже всех, понимаешь? Даже тебя.
— Понимаю. — Вэй улыбнулся уголками губ. — И не сержусь.