— Сейчас доберемся до подворотни какой-нибудь и дадим волю фантазиям, погодите немного, — парень накинул на голову капюшон и быстро зашагал вдоль длинного дома. Нас еле-еле освещали тусклые придорожные фонари. Я знал, что моя куртка грязно-голубого цвета, но поймал себя на мысли о том, что в этой полутьме едва ли могу различить ее настоящий цвет. Ко мне то и дело оборачивался Чимин. Я поднажал и поравнялся с ним.
— Ты что-то хочешь сказать мне?
Чимин слабо закивал.
— Мы забыли о торте для тебя.
— Ох, брось, я уже не маленький, чтобы свечки на торте задувать.
— Но у тебя же день рождения. Все как будто забыли о том, что…
— Все не должно вертеться вокруг меня, Чимин. На самом деле, в мире полным полно людей, родившихся 9 марта. Я не один такой. Тем более, скоро день подойдет к концу.
Чимин ненадолго замолк.
— Скоро день подойдет к концу, а ты все еще не поговорил с Хёной.
— Я могу сделать это завтра, сегодня не хочу.
— Ладно. Прости, что завел об этом разговор.
— Эй, какую тебе краску выдавать? — Подергала меня за рукав СонЁн.
— Белую. Мы что, уже пришли?
Мы добрались до какой-то стройки, огороженной железным забором. Чжухон с Наён перестали переговариваться и смеяться.
— Самое место, — Чонгук забрал у СонЁн сумку и раздал баллончики. Девушки были воодушевлены больше всех; Чимин, будучи художником, не торопился и обдумывал свое будущее творение, нервно снимая с баллончика колпачок и надевая его обратно. Хосок сорвал колпачок с баллона, потряс его и приказал Чонгуку встать к забору спиной.
— Э-эй, это еще зачем, только попробуй меня испачкать, гад, ты поплатишься!
— Успокойся, я тебе говорю, — с этими словами Шин с точностью хирурга «обвел» Чонгука, не задев его одежды. Чонгук отскочил от забора.
— Прилипший к забору труп? Круто!
— Именинник, становись! — Хосок кивнул мне на человеческий контур, обозначенный на заборе.
— Зачем?
— Если уж гадиться, так гадиться с креативом.
Я стянул с себя куртку и, будучи в одной футболке, прислонился к забору спиной. Я чувствовал весь холод железа и ждал действий безумного парня.
— На тебе как раз белая футболка, отлично.
— Если ты собираешься испортить мою футболку…
— Не испортить, а сделать ее поинтереснее, — Хосок пшикнул на меня из баллончика, ставя на моей футболке кровавые пятна. Я смирился.
Спустя пару секунд меня поливали из баллончиков так активно, что я только успевал прикрывать лицо.
— Убери руки!
— Ты мне волосы покрасишь, я не буду стричься налысо!
— У тебя волосы темные, кто заметит?
— Я, когда буду пытаться их разодрать! А-а-а!
Даже Чимин не поскупился на краску. Вся моя футболка была в радужных разводах. Потом от меня отвлеклись и принялись за забор. А я с мстительной миной нарисовал несколько белых полосок на спине Хосока. Он так и не осознал, что случилось, хотя я заливался смехом, как сумасшедший. Чжухон и Наён писали какие-то милые признания друг другу, а Чимин принялся за создание шедевра. Однако, мы спалились. Пришлось в спешном порядке сматывать удочки. Фонарики полицейских подействовали на нас, как плети. Мы сорвались и дружно побежали. Мы виляли по улочкам, пару раз нас чуть не поймали, но нам удалось оторваться от погони. Мы забежали на подземную дорогу, бездумно виляя между редкими машинами, которые затормозили свое движение из-за нас. Чонгук улюлюкал и поливал капоты машин из прихваченной из дома бутылки. Я реально почувствовал себя преступником. Раскрашенным, запыхавшемся преступником. СонЁн, бегущая впереди, тряслась от беззвучного смеха. Я схватил за руку уставшего Чимина, который нес ко всему прочему мою куртку и из последних сил вопрошал:
— Нам что-то будет?
— Нет.