В Лондон пришла весна, растеклась по улицам талым снегом, тут же превратившись в непролазную грязь. Казалось, все разом посерело, так как на город опустился влажный, пропитанный запахом нечистот туман. Мне расхотелось выезжать за пределы дворца. Ну и пусть я передвигалась верхом или в закрытой карете, но видела, как ходят по улицам, утопая чуть ли не по щиколотки в черной жиже.
Может, раздать гражданам ходули? Говорят, в Париже они пользуются большой популярностью…
Вместо ходуль потребовала у мэра не щадить средства на поддержание чистоты. В то же время понимала, что это бесполезно. Что он сделает? Исправить ситуацию могла городская канализация вкупе с асфальтированными тротуарами и стоками для дождевой воды. До этого счастливого момента еще как минимум пара сотен лет, я уж точно не доживу. Пока же все нечистоты стекали в Темзу, откуда и брали и питьевую воду. Шикарно, одним словом!
Но на долгие размышления над кружкой с водой у меня попросту не хватало времени. Из Парижа пришли обнадеживающие вести. В конце марта мы собирались подписать с ними мирный договор. Правда, порт Кале, потерянный еще в правление Марии, так и остался за французами. Прежняя королева, кажется, сильно переживала из-за этого, утверждала, что, вскрой ей грудь, люди увидели бы на ее сердце надпись «Кале».
Поэтому я заявила Совету, что воевать мы будем лишь в крайнем случае. Чтобы, не дай бог, подобные надписи не появились и на моем.
После договора с французами пришло время провести Акт о Верховенстве и Единстве, сделавший бы меня главой Английской церкви. Но с Парламентом все было не так уж просто. Тайный Совет опасался, что Палата Лордов встретит новый закон в штыки, потому что в нем заседало слишком уж много рьяных католиков. А Палата Общин так вообще может потребовать от меня взамен письменное обещание выйти замуж в скорейшем времени.
Англии нужен наследник, и все тут!
С Парламентом все же пришлось повременить, так как прибыли шведы. В Колчестер делегацию отправились встречать граф Оксфорд и лорд Дадли, а их приезда в Лондон ждали со дня на день. Шведскому кронпринцу Эрику и его брату Юхану, герцогу Финляндскому, уже приготовили дворец епископа Винчестерского, который становился их резиденцией на время пребывания в нашей столице.
Я ожидала с замиранием сердца не только жениха, но и возвращения Роберта. Первые дни после его отъезда вздохнула свободно, затем почему-то заскучала. Мне не хватало его присутствия, поддержки в Совете, улыбки, шуток и комплиментов; наших теннисных турниров, вольты после обеда, верховых прогулок за город, когда, казалось, мы оставались лишь вдвоем и могли говорить обо всем на свете. Ну, если не обращать внимания на пару дюжин гвардейцев за спиной из охраны.