Аделаида пристала к мужу с расспросами про кухарку. Давно работает? А живот у его милости после ее стряпни не болит часом? Чем больше Адель на эту женщину смотрела, тем больше подозрений роилось в ее голове. Во взгляде маленьких глазок служанки отчетливо читалась ненависть и... радость?
— Муж — убийца, кухарка — отравительница, конюх — беглый преступник, — сказал наконец барон, смеясь. — В какое страшное место вам довелось попасть, мадам!
— Вы находите это забавным?
— Я собираюсь напугать вас еще больше. Пейте вино, Аделаида.
Зачем он это сказал?! Рука сама сжалась на столовом ноже. Хоть какая-то защита. Но при всей напуганности кое-что Адель упустить не могла:
— Ваш конюх — преступник?
— Кто не совершал в юности ошибок? Не тревожьтесь, он не причинит вам вреда. Он хорошо следит за вверенным ему хозяйством и очень молчалив. Неболтливось — такое редкое качество...
— Вы говорите о том человеке, который сопровождал вас, когда мы встретились?
— А о ком же еще?
Аделаиде хотелось спросить о золотоволосом юноше, но она предпочла осторожно промолчать. Самое ценное всегда инстинктивно прячут подальше от чужих глаз и ушей.
— Вы обещали мне рассказать о себе, — вместо этого напомнила Адель. От волнения она не могла даже есть, хотя суп на сей раз пах вполне аппетитно, как и рыба.
— Ну разумеется. Раз уж я обещал... Хотя мне отчего-то приятно быть с вами откровенным... Вы спрашивали, не сумасшедший ли я... Сойти с ума — соблазн, который одно время неотступно меня преследовал... Да и сейчас... Все лучшее в нашей жизни — дьявольское наваждение, те моменты, когда мы ему не сопротивляемся. Гордыня выращивает крылья и возносит до небес, доверие развязывает язык и пьянит не хуже самого крепкого вина. Плотские утехи, как ничто другое, напоминают о рае... И все это — только инструмент, чтобы сломать твою броню, усыпить бдительность... А потом сожрать. Удовольствия делают нас слабыми. Борьба — вот что спасает. Неважно — с людьми, нелюдьми, или с алхимическими загадками... В борьбе есть свое наслаждение. Только нельзя давать себе передышку. Жить постоянно на войне легче, чем возвращаться на войну с отпуска...
Вы — одно из немногих удовольствий, которое я себе дозволил. И вы заставите меня больно платить...