Она рассказывала о замке, о лесе вокруг, и даже об управляющем, месье Симоне — такими теплыми, радостными словами, которых ничто из этого не заслуживало. Рассказывала, что учится кататься на лошадях и управлять прислугой. Просила прощения, что так редко пишет и что не шлет рисунков — времени нет совсем. Счастлива, не беспокойтесь. Люблю. Случайно выскользнувшая из-под пера первая буква слова «Прощайте», пусть с трудом, но исправляется на незатейливый цветочек.
Закончив, долго перечитывала. Тянула время, сколько могла.
— Обещайте, что отправите.
Он взял, прочел, улыбнулся:
— Замечательное письмо!
— Я старалась, — Адель быстро отвернулась, наклонила голову. При врагах не плачут. — И я хочу помолиться. В одиночестве.
Он поколебался, но вышел. Аделаида действительно от ужаса начала шептать молитву. Она все еще надеялась выжить, горела этим желанием до крика. Дверца, ведущая неизвестно куда, оказалась заперта. Окно было зарешетчено, иначе она ни секунды не поколебалась бы разбить стекло стулом и прыгнуть. Забежала в спальню, вихрем промчалась, ощупывая стены, опустилась на корточки, даже под кровать залезла — она читала где-то, что в дворянских замках непременно должны быть какие-то тайные ходы, скрытые дверцы...
— Вы решили спрятаться от меня под кроватью? Гениальный план.
«Все равно буду сражаться! Все равно выживу!» — подумала Адель, вставая и отчихиваясь от пыли — убирали баронские горничные под кроватью преотвратно. Надо было из кабинета хоть какое-то оружие схватить, чернильницу и ту красивую саблю, висевшую на стене... Она швырнула в барона подушкой и кинулась в кабинет, но была схвачена. Жуткие черные глаза оказались совсем рядом.
«Он сильнее. Намного. Ты ничего не сможешь сделать»
— Мне нужен еще один день! — выкрикнула. — Это ведь не обязательно сегодня? Ну какая вам разница? Дайте мне еще один день. Пожалуйста...
Барон уронил Аделаиду на пол.
— Один день ничего не изменит для вас. Пожалуйста...
— Вот и все... — пробормотал он тихо.
— Пожалуйста... — за целый день она обязательно найдет путь к спасению!
— Это все, что вы можете мне сказать?
— А что еще я могу...
— Успокойтесь, сударыня — это была шутка!
Первую минуту Аделаида осознавала услышанное.
Осознала. Обрадовалась.
Во вторую минуту вскочила на ноги и таки стащила со стены ту огромную саблю, но супруг уже успел куда-то выйти.
В третью — не поверила.
Пережитый ею ужас был, наверное, самым ярким из всего, когда-либо испытанного. Угроза — вполне реальна. От человека, который взглядом сворачивает в трубочку толстенное серебрянное блюдо, можно ожидать чего угодно.
В общем, надо бежать.
Волоча за собою тяжеленную саблю, вынырнула в коридор и тут же спряталась.
Он был там. Стоял, прижавшись лбом к стене.