— Не трогайте меня!
Слез с кровати, на что-то с хрустом наступил, взвыл, рыча проклятия и богохульства, выскочил из комнаты.
Аделаида выждала полминуты и поднялась следом. На цыпочках дотянулась с кровати до окна, с усилием раздвинула тяжеленные бархатные портьеры на окне. Комнату залил мягкий лунный свет, заиграл на осколках стекла. Волоча за собою простыню, Адель осторожно обошла все безобразие на полу и заглянула в кабинет. Пусто.
Он нашелся в коридоре. Сидел на полу, уткнувшись лицом в колени.
— Что с вами? — требовательно спросила Аделаида. — Вы больны?
— Нет.
— Вы будто в лихорадке.
— Прошу вас. Уйдите. — отрывисто, сквозь зубы. Потом как закричит:
— Да уйдите же вы наконец!
Адель перепуганно подпрыгнула, убежала в спальню. Вернулась с пледом, накинула ему на плечи. Почему-то неприятно было видеть его таким — слабым, истерично орущим, голой задницей на холодном полу...
— Идите в кровать. И я уйду. Или, быть может, послать за доктором?
Фыркнул. Поднялся.
— Перстень. Зовет. Снял его. И применил магию. Не прощает, — снизошел до обьяснений.
— Перстень? Ваш, черный? Вы его в кабинете бросили! Сейчас найду!
— Нет! Хуже будет!
Аделаида побоялась представить, что подразумевается под этим «хуже». Сказала как можно более мягким, ровным тоном:
— У вас в спальне такая вонь... Давайте вы ляжете в моей. Там далеко от перстня и спокойно. Тут холодно сидеть...
— Я не хочу.
— Прошу вас...
— Оставьте меня. Пожалуйста.
— Прошу вас...
Все-таки пошел следом. Двоим на узенькой кровати было почти невозможно поместиться, Адель хотела встать, но он схватил за руку.
— Вы. Здесь. На моих глазах.