– Что ты здесь делаешь? – спросил наконец Билл.
– Мы незнакомы, – Джим принюхался, и «буйвол» от него отшатнулся. – Понятно, почему. Ушел к людям. Не мне тебя судить. Я – паук по имени Джим. Брат паучихи по имени Джилл. Легче легкого, да?
Билл смерил его взглядом, но все равно представился и задал вопрос повторно.
– Шел к Анабель, – честно ответил парень. – У котят какие-то интересные новости, и я хочу их знать. К слову, раз уж я спас ваши жизни, я хочу кое-что взамен.
Билл напрягся, а Чед решил, что ему нечего терять, и пусть этот надоедливый парень берет все, что пожелает, и убирается поскорее. Джереми же просто нервно сглотнул. Он, в отличие от Джима и Чеда, не сталкивался с такими опасностями изо дня в день, а потому и стабильного защитного механизма у парнишки не было. Мысленно он все еще висел над темной бездной, которую ласково называли Мэй.
– Да что вы все сразу насторожились, – Джим засмеялся. – Я попрошу у вас самую малость, сущий пустяк…
– Ну? – не выдержал Чед.
– Позвольте мне увидеться с Анабель первым.
Все умолкли, думая, является ли парень в косухе дураком, или они чего-то не понимают. Чед резко и громко рассмеялся, и это были первые положительные эмоции за последнюю неделю. «А парень-то, похоже, совсем спятил!» – пронеслось у него в голове. Причин отказываться никто не нашел, и теперь группа двинулась вдоль моста уже вчетвером.
Под мостом играла музыка и пахло необычной острой пищей, отчего у Джереми заурчало в животе. Казалось бы, это самое подходящее место для бездомных, но живущие здесь люди на бомжей не походили. Большинство из них выглядели даже лучше того же Джереми. Одежда на них была чище и лучше, да и манера поведения так не отталкивала других, как это происходило с «бенгалом». Чувствовалось в них некоторое внутреннее превосходство. Некоторые из людей танцевали, некоторые смеялись над рассказанной кем-то шуткой. Чед поздоровался с парочкой и направился к невзрачной двери, ведущей в помещения под мостом. Четверка попутчиков нырнула в темный дверной проем, очутившись в бетонном коридоре, который освещали желтые лампы накаливания, свисающие с потолка каждые десять метров.
– Эти тоннели, – рассказывал Чед, – создали строители, еще когда строили мост Редвэй. Для удобства перемещения. Позже их нашли бенгальские тигры…
– Да-да, а потом барсы нагло отжали их у вас. Никому не интересна история твоего падения до доставщика пиццы на дом, котенок.
«Бенгал» зло глянул на парня. Тот был много младше «котенка», но совершенно ни во что его не ставил. Это все больше и больше раздражало Чеда. Но долго ему это терпеть не пришлось – они вышли в просторное помещение, ничем не напоминавшее уродливые бетонные тоннели. Здесь были синие бархатные шторы, скрывающие швы стенных плит, большие картины в серебряных рамах и скульптуры из белого мрамора. Только сейчас Джереми понял, как здесь холодно.
– Ну, я быстро, – «паук» метнулся к дубовой двери и скрылся за ней. Все шло именно так, как он и планировал.
В комнате было тихо. На полу было разбросано множество меховых ковров, мягких ковров, и Джим бесшумно двинулся к сидящей в кресле молодой женщине с белоснежными длинными волосами, некоторые пряди которых были заплетены в свободные косы. Те нисколько не старили ее, наоборот, возраст ее было невозможно определить. Анабель увлеченно читала книгу, но, как только парень оказался к ней достаточно близко, отложила ее.
– Садись, – больше попросила, чем приказала она ему, показывая рукой на соседнее кресло. – Чай? Кофе? Сок?
– Я, знаешь ли, больше по алкоголю, – он подмигнул. – Но в любом случае, я здесь не чтобы проводить чайную церемонию. Я здесь по делу, и ты это знаешь.
Анабель кивнула, прикрыв светлые глаза.
– У меня и правда есть то, что тебе нужно. Но просто так я это не отдам. Что есть у тебя?
Парень принял задумчивый вид, но лишь вид. Этот диалог он продумал до мелочей. Как встать, куда пойти, что сказать и что ответить. Его план включал невероятное количество вариантов, которые Джим хранил у себя в голове. И играл он всегда восхитительно.
– Думаю, я могу тебе кое-что достать. Это действительно будет нелегко, но я глубоко тебя уважаю и считаю, что это будет равноценный обмен.
– И что же это? – женщина позволила себе улыбнуться.