Катя застонала и попыталась шевельнуться. Мохнатое существо встрепенулось и рыкнуло.
— Библ… — узнала Катя. — Где я, Библ? Что произошло со мной?
Она попробовала приподняться. Какое счастье, руки были свободны. Значит, что-то пошло не так и вампиру по какой-то причине не удалось связать ее.
Девушка вспомнила, что в кармане куртки лежали ключи от машины, на которых был брелок с маленьким фонариком в форме дельфина. Судорожно нащупав брелок, Катя включила фонарик. Осветила помещение и сдавленно вскрикнула – она сидела в самом настоящем гробу.
— Библ, я что, умерла? — пересохшими губами прошептала девушка.
Пес тряхнул большой мохнатой головой, гавкнул, и спрыгнул на сырой пол. Подбежал к странному камню, придвинутому к выходу из темного помещения, обнюхал его и снова громко гавкнул, будто приглашая Катерину следовать за собой.
На инстинктивном уровне она поняла его без слов. Едва дыша от страха, выкарабкалась из старого деревянного гроба и встала на сырую землю. Ощупала себя. Ноги и руки были целы, но голова жутко болела. На затылке вспухла огромная шишка. Джинсы были изодраны и пропитаны кровью на коленях.
«Меня что-то тащило по бетонным ступеням», — осветив фонариком кровавые потеки на разодранных джинсах, догадалась Катерина. Коснулась пальцами опухшего правого колена и сморщилась от резкой боли.
Библ толкнул мощными лапами камень, и девушке в лицо ударил яркий дневной свет.
Выбравшись наружу, он беспокойным лаем звал ее за собой. Кате, перепуганной до смерти, не требовалось дополнительного приглашения.
Высунув голову, она содрогнулась. Окутанные плотной завесой тумана, на нее отовсюду смотрели старые, местами полуразрушенные надгробья. Нависая над кладбищем, из молочной туманной пелены неотрывно взирали пустые темные окна-глазницы зловещих домов-призраков.
Все это время она находилась в старом заброшенном склепе на кладбище погибших моряков.
Трясясь всем телом, Катя попятилась назад, пачкая кроссовки во влажной земле.
— Библ! — в отчаянии закричала она. — Библ, как мы с тобой оказались здесь?!
Пес, виляя своим огромным черным хвостом, подбежал к ней. Лизал ей руки, терся о грязную и порванную куртку, и настойчиво звал за собой.
«Идем! Идем! Идем же!» — тряся нечесаной головой, уговаривал он.