Никлаус яростно рыкнул и на вампирской скорости впечатал Кэр в стену. Его рука, стальной хваткой, тут же сомкнулась на хрупкой шее, и Форбс испугано пискнула.
— Никогда, слышишь? НИКОГДА не упоминай Хоуп! — глаза Майклсона пожелтели и Форбс испуганно вжалась в стену, пытаясь как можно дальше отстраниться от мужчины. Она безрезультатно пыталась вдохнуть, вцепившись в сильную руку своими пальцами. Никлаус еще несколько секунду яростно всматривался в глаза цвета океана, а затем, словно очнувшись, быстро отнял руку и отстранился. Кэролайн коснулась своей шеи, болезненно поморщившись.
— Уходи, Кэролайн. Я не хочу делать тебе больно, — от болезненного взгляда первородного у девушки сжалось сердце. Вдруг снова стало трудно дышать, А ноги словно пригвоздило к полу.
— Делаешь сейчас, — прошептала она, приближаясь к мужчине. Она залезла в карман пальто и аккуратно вытащила листок. Кэр протянула его Клаусу, наблюдая как он хмурится, переводя взгляд с девушки на бумагу. Помедлив ещё немного он взял лист и быстро развернул его. Кэролайн следила за его реакцией, поражаясь тому, каким первородный может быть несчастным. Он сжал свой подбородок, а затем пальцами провёл по рисунку, — Она скучает по тебе, — Кэролайн сделала ещё шаг к мужчине, — Я уверенна, твоя сестра найдёт способ. Я верю и ты должен.
Клаус внимательно смотрел на девушку. Она не уверенно протянула ему ладонь:
— Позволь мне помочь тебе.
— Зачем тебе это? После всего того, что я сделал с тобой, твоими друзьями.
— Наверное, я все так же наивна, чтобы надеяться на твоё исправление, — Кэролайн слегка улыбнулась, замечая, как Майклсон смягчился. Он сжал пальцы девушки в своей руке, и Форбс слегка вздрогнула, надеясь лишь на то, что он не заметил, — Покажешь мне Чикаго?
— Только если это будет свидание.
— И не надейся, Майклсон! — Кэролайн усмехнулась, но позволила мужчине переплести их пальцы…
========== Их мир, их вселенная ==========
Кэролайн легко бежала в вдоль берега, утопая голыми ступнями в тёплом струящимся песке по самые щиколотки. Природная россыпь, нагретая жарким безжалостным солнцем, приятно щекотала нежную кожу, заставляя поверить девушку в реальность происходящего. Море, обеспокоенное легким сухим ветром, словно пыталось поймать белокурую красавицу в свой плен, но Кэролайн ловко перебирала стройными ножками, смеясь и теребя длинную юбку лёгкого белого платья. Она расправила руки, словно крылья, кружась в танце с тёплым ветром, вдыхая полной грудью морской воздух и прикрывая глаза от удовольствия. Лучи солнечного заката путались в светлых локонах, оставляя розовато-золотистые блики на счастливом лице. Кэролайн хотела раствориться в соленом воздухе, до кончиков пальцев ощутить прикосновение прохладной морской воды. Она развернулась к бесконечному горизонту, где воедино сливались бескрайняя поверхность моря и чистого голубого неба, украшенного заревом уходящего солнца. Девушка жадно цеплялась взглядом за уходящий день — самый счастливый день в ее вечности. В ее лазурных глазах плескалось это безудержное счастье, которое она с каждым вдохом старалась запереть в своем сознании навсегда.
Оранжево-розовые блики плясали по отражающей глади бирюзовой воды, от чего сердце Кэролайн заходило от восторга. Она аккуратно шагнула в шумящее море, наслаждаясь ласковым прикосновением его прохлады. Она пальчиками ног глубже зарылась в песок и отпустила, развивающуюся под натиском ветра, гладкую ткань юбки, позволяя ей намокнуть. Кэролайн смогла бы провести так вечность: наслаждаясь закатом, слушая плеск воды и прислушиваясь к бешеному стуку его сердца за своей спиной.
Она слегка вздрогнула от нежного прикосновения к оголенному плечу, а ее спина покрылась вереницей мурашек, когда мужчина с трепетом приобнял ее и аккуратно дотронулся до округлившегося живота, вдыхая сладковатый запах волос. Кэролайн тут же расслабилась и откинула голову, соприкасаясь носом с слегка колючей теплой щекой. Теплота, нежность и любовь, такие привычные и дорогие сердцу, тут же откликнулись в душе, норовя свести девушку с ума. Она положила свои, подрагивающие от нескончаемого количества эмоций, ладони на руки Клауса. Он уткнулся носом в хрупкую шею, крепче прижимая к себе любимую.