- Так что научи нас хоть чему-нибудь, - все трое отступили еще на шаг, задев ногами скамью, и она тоскливо проскрежетала по каменному полу. Черные навалились своими телами на барьер, будто решили продавить его.
- Если что забудем, ты уж нам напомни, - мальчики сильнее сомкнули плечи, когда один из Черных поднял руку очень высоко, положил ее на магический барьер и так замер. Вторую руку он поставил чуть ниже, оттолкнулся от земли ногами и завис так на пару мгновений, словно проверяя, не рухнет ли наземь. Когда этого не случилось, он дернулся и по-паучьи пополз вверх по барьеру.
- А если не знаем, ты нам объясни!
«Не думай о том, где заканчивается барьер, - умоляла себя Гермиона. – Не думай. Малфой не дурак, он должен был знать, что такое возможно. Нет. Что если они попадут в школу? На дверях Зала такой же барьер, я уверена, Малфой подстраховался. Но что, если они пойдут к гостиной Хаффлпаффа? Или в подземелье?»
- Сделай все, что сможешь, наш любимый Хогвартс.
Молнии скрылись из виду, застилаемые черной тучей тел Черных,в Зале наступила абсолютная темнота. Они перебирали руками и ногами так быстро, и Гермиона не могла понять, сдерживает их барьер, или все же ранит. «Почему барьер дал отпор только когда Черный тронул его языком?» - вопрос, который Гермиона хотела задать Малфою. Если он, конечно, доживет. Она отогнала это опасение, боясь, что даст Черным наводку на Малфоя. Этого допустить нельзя было никак. Он видел, где книга. Он знал, как ею пользоваться. Он знал столько всего, что Гермионе хотелось выть от досады, от понимания: если вдруг с Малфоем, с невыносимым, несносным Малфоем что-то случится, всем оставшимся в школе можно будет сразу браться за руки и выходить под дождь.
- А мы уж постараемся тебя не подвести! – последняя нота сорвалась на визг, когда один из Черных рухнул на землю, рассыпавшись тысячей брызг. Магический барьер оказался хитрым, подпустив Черных поближе, дав им надежду – или понимание – того, что он всего лишь щит, но никак не нападение, теперь он сбрасывал одну тварь за другой.
- Хогвартс, Хогвартс, наш любимый Хогвартс, - робко пропела Гермиона в тишине, пока Майкл и Джереми, словно окаменевшие, смотрели на Черных, что падали один за другим с магического заслона, рассыпаясь брызгами, впитываясь в землю, растекаясь большой лужей у стены.
========== Глава 18 ==========
- Малфой! – Гермиона вскочила с места, завидев знакомую фигуру. – Малфой, я все поняла!
Малфой замер на месте, презрительно глядя на спешащую к нему Гермиону. Бессонная ночь не прошла без следа. У нее ощутимо тряслись руки, глаза жгло, а ноги то и дело подкашивались так, что она рисковала рухнуть на каменный пол.
- Осторожно, - он выставил вперед руку, подхватывая Гермиону под локоть, когда она споткнулась и чуть не упала на него всем телом. – Что ты поняла, Грейнджер?
- Я поняла, что ты говорил про ревоплощенных! Поняла, почему нельзя называть имен.
- Даже поразительно, как ты дошла до этой мысли, - фыркнул он. – Неужто, Грейнджер, ты нашла под столом свои мозги и вернула их на место?
- Мы ночевали здесь, в Большом Зале, и я разговаривала с Майклом и Джереми, чтобы не уснуть.
- Это неважно, - Малфой махнул рукой, словно отгоняя ненужную информацию.
- В общем, я сказала, что когда мы называем имя или думаем о ревоплощенном, мы его зовем. Это же правда? Они приходят по ментальному следу?
- И сколько дней тебе понадобилось, Грейнджер? Два? Три? Да, три дня. Тяжело быть гряз… маглорожденной. Не знаешь элементарных вещей.
- Да, может, я и не знаю того, что тебе кажется элементарным, - вспыхнула Гермиона. – Но я пытаюсь разобраться в проблеме.
- Ты говоришь так, будто я не пытаюсь, - Малфой скрестил руки на груди. – И знаешь, о чем я сейчас думаю? О том, что у меня дома остался прекрасный теплый плед, вкуснейший чай, матушкины кексы и интересная книга. Кажется, они по мне соскучились.
- И за этого человека я переживала ночью, - выпалила Гермиона и повернулась к нему спиной.
- Прости, что? – его голос звучал так тихо, что невозможно было сразу понять, разгневан он, или растерян.
- Я не буду повторять дважды.
- Грейнджер, - практически шипящий голос прозвучал над самым ухом, угрожая, нагоняя страх, заставляя моментально повиноваться.
- Я думала, не может ли вода просочиться к вам в подземелья. Я боялась, чтобы с тобой ничего не случилось, - она повернулась, не поднимая головы.
Повисшее молчание было требованием продолжать немедленно. Малфой стоял перед ней неподвижно и молчал, но у Гермионы было такое ощущение, будто он орет, трясет ее как тряпичную куклу и брызжет слюной немедленно требуя объяснений.