- Нахал, - фыркнула Гермиона. – И объясни, пожалуйста, по-человечески, как у тебя получается заглядывать в мои мысли.
- А это и есть те самые последствия лечения, о которых я не хотел бы, чтобы ты узнала раньше времени.
- Дай догадаюсь, тот один вопрос, на который ты не хочешь пока отвечать, касается именно лечения?
- Да, Грейнджер, - он кивнул. – Но будь уверена, я скажу тебе ответ, рано или поздно. Возможно, в момент, когда ты менее всего будешь этого ожидать.
- Пока что верю. Итак, как ты оказался у меня в голове?
- Лечение, - коротко ответил он. – Ты сама обнаружила, что изначально вся магия, описанная в книге, являла собой ритуалы крови. И все равно ты, не задумываясь, стала проводить его надо мной.
- И это создало связь? – опешила Гермиона и тихо выругалась.
- Вот поэтому я и молчал, - Малфой поморщился. – Знаю, я не тот персонаж, с которым тебе хотелось бы быть связанной мыслями. Но ты удивительно умна и удивительно невежественна одновременно. Обнаружила кровную магию – и тут же принялась творить ритуал.
- Я просто хотела помочь, - Гермиона насупилась и отвернулась. «А ты даже не удосужился поблагодарить», - мысленно добавила она.
- Я уже говорил, что благодарность будет после того, как все закончится.
- Хорошо, - Гермиона кивнула. – И все же. Ты говорил, что книга есть у вас дома, судя по всему, у Паркинсонов, у Гринграссов, у Уизли. Почему так мало? В школе гораздо больше чистокровных.
- Видишь ли, Грейнджер, - осторожно начал Малфой, и Гермионе отчего-то показалось, что тема достаточно скользкая. Было ощущение, что он пока что не хочет ей что-то сообщать. Что-то важное. – Книга есть у тех, кто пережил более двух дождей. Это так называемые чистокровные священной линии. Те, кто пережил один дождь и более, считаются чистокровными новейшей линии. Естественно, линии передвигаются, некоторые семьи пропадают, некоторые объединяются. Но семьи из новейших линий не считают нужным попросить совета у других, словно считая дождь единоразовым событием. А потом их потомки сталкиваются с дождем и оказываются на лезвии ножа.
Малфой махнул рукой в сторону своих вынужденных соседей.
- Спору нет, их кровь чиста. Но они принадлежат к новейшей линии. Двое из них – полукровки от новейшей линии.
- Но ведь у семей вековая история, - Гермиона прищурилась. – Ладно, я поверю в твою семью, она стара и могла пережить десяток дождей. Но откуда берутся новейшие чистокровные линии?
Малфой ухмыльнулся.
- Я расскажу тебе одну историю. Гринграссы всегда были полукровками. Намного милее и добрее, чем истинно чистокровные семьи, они не стеснялись заключать браки с магглами. Где-то в семнадцатом веке семья Гринграссов, считавшаяся полукровной, пережила дождь по счастливому стечению обстоятельств. В числе обстоятельств была дружба с Гойлами. В итоге Гринграссы после дождя были признаны чистокровными новейшей линии. Затем они пережили еще два дождя, и в начале двадцатого века были причислены к священной линии. Подтверждение этого ты найдешь в справочнике «Священных двадцати восьми». Его составил дедуля Нотт. Ох, и вредный у него портрет.
- Погоди, получается, что любой, переживший дождь, может быть признан чистокровным?
Малфой нахмурился. Похоже, это был его козырь в рукаве, и разменивать его сейчас нужды не было. Но Гермиона выманивала у него этот козырь.
- Не любой, - наконец выдавил Малфой. – Есть определенный ряд условий. Прости, Грейнджер, но у нас больше одного вопроса, задавать которые пока не стоит.
- Так вот почему ты – единственный в школе, кто знает о дожде. Паркинсон окончила школу, Крэбб погиб, Гойл и Нотт окончили школу. Кто там еще?
- Линии Краучей, Кэрроу, Блэков и Лестрейнджей оборвались. Аббот, Буллстроуд, МакМиллан и Лонгботтом окончили школу, еще двум семьям крупно не повезло. У остальных священных пока что нет детей школьного возраста, так что да, я единственный представитель священной линии в школе. Хотя, погоди. Еще Слизнорт. Но эти всегда славились способностью заколачиваться в своей норе на время дождя, так что нашему бедняге Горацию здорово не повезло. Оказаться в центре событий впервые за восемь последних веков.