— В тот день я впервые ощутил боль потери и поэтому долго плакал.
Грейнджер молчала.
— Второй раз я заплакал так, когда подняли камень, и я увидел тебя.
— Прости, — прошелестела Грейнджер и поплыла к окну.
— Постой, не уходи, — попросил Драко. — Я не хочу оставаться тут в одиночестве.
— Ты всегда можешь позвать целителя. Сегодня дежурит Кристен. Знаю, она не очень тебе нравится, но это всё же компания.
— А ты? — Он не мог понять, почему цепляется за Грейнджер. — У тебя была в детстве любовь?
— Да, — призналась она и описала пару кругов под потолком. — В соседнем доме жил мальчик, Леонард. Нам было по три года, и мы любили играть вместе. Он был очень веселый.
— Ты говоришь: «Был». Что-то случилось, — отметил Драко.
— Да. — Грейнджер тяжело вздохнула. — Его родители продали дом одной пожилой паре. Я думала, они просто переехали куда-то. Всё пыталась узнать, оставили ли они адрес или номер телефона. Мы ведь могли бы общаться.
— Но они не оставили?
— Мама долго не хотела говорить. Когда мне исполнилось пятнадцать, она открыла мне правду: Леонард был тяжело болен с рождения. Родители и потратили все деньги на лечение, но его не удалось спасти.
— Мне жаль. — Драко поджал губы и посмотрел на Грейнджер. По ее щеке стекала бледная слезинка, и он потянулся было, чтобы вытереть её.
— Спасибо. — Грейнджер вытерла слезы рукавом призрачной мантии.
Они ещё немного помолчали.
— А кого-то ещё ты любил? Или что-то еще?
— Да. Думаю, да. — Драко уставился в одну точку.
— Покажи, — попросила Грейнджер. — Мне интересно.
— Хорошо, я попрошу маму.
— Покажешь завтра?
— Завтра? Постараюсь. Не хочу пугать её переменами настроения.
— Ладно, так и быть, послезавтра.
Драко хотел еще что-то сказать, но Грейнджер уже растаяла в воздухе.
***
— Кто такая Дигли? — Аддингтон внимательно посмотрел на Люциуса. Тот побледнел и повернулся к супруге.
— Эльф. Его нянька. Драко было пять, когда она умерла, — пробормотала Нарцисса.
— Сегодня ночью он плакал и повторял это имя. — Аддингтон снял очки и устало потёр переносицу. — Мы не можем понять, говорит это об ухудшении или об улучшении состояния мистера Драко.
— Он больше ничего не говорил? — отрешенно спросил Люциус.
— Нет, только звал Дигли.
— Он больше не вспоминает магглорожденную девочку, зато переключился на эльфа, — холодно проговорил Люциус после долгой паузы. — Нужно продолжать лечение.
— Можно его увидеть? — прошептала Нарцисса, с мольбой глядя на целителя.
— Нет, — отрезал вдруг Люциус, и Аддингтон вздрогнул. — Ты уже принесла альбом с колдографиями и посмотри, что из этого вышло.
Ее глаза наполнились слезами, и Аддингтон решил рискнуть.
— Ничего страшного не случится, если мистер Драко пять минут пообщается с матерью. Вам хватит пяти минут, миссис Малфой?
— Мне не хватит и целой жизни, — грустно ответила Нарцисса. — Но сейчас слово целителя важнее мольбы материнского сердца.
Нарцисса дождалась кивка Аддингтона и быстро покинула кабинет.
— Вы интересный человек, мистер Малфой, — протянул целитель, глядя на Люциуса, как на любопытный музейный экспонат. — Почему же вы считаете сострадание признаком болезни? Неужели вы думаете, что Драко в здравом уме не способен на жалость?