И он сделал. Он вошел.
А обратно его уже выносили. Его, и еще троих. Его - живым, еще троих - мертвыми. Двух сослуживцев Стрелка и молодую чеченку. Мирного жителя, как написали бы о ней газеты, если бы об операции в Бамуте можно было писать. Вот только мирной она не была... Она хотела убивать, и она убила!
Стрелок опустил веки, вглядываясь в это, забыв о своем страхе разучиться видеть по-особенному, стараясь изучить облако, стараясь понять его, узнать о нем больше, чтобы в будущем гарантированно избегать мест, где оно может появиться, и людей, носящих его над головой.
И это почувствовало Стрелка, это потянулось к нему своими клубящимися черными протуберанцами, силясь выбраться из тесноты салона и добраться до него. Окутать его, сделать его своей частью.
Стрелок инстинктивно сделал шаг назад, едва не завалившись на спину, и черная ложноножка потеряла к нему интерес, втянувшись обратно в автобус.
Облако клубилось под потолком салона, заполняя пространство от средней двери до переднего сиденья. Огромное, тяжелое, душное и излучающее опасность. Не сразу, но Стрелок разглядел, что оно привязано толстыми нитями, похожими на ствол торнадо, к двум людям. К кондукторше, восседавшей на своем "троне распространителя билетов" и к девушке на переднем сиденье. Они были двумя якорями, между которыми облако перекатывалось, словно выбирая, какому отдать предпочтение. Тонкие ниточки черноты тянулись к головам некоторых пассажиров, но только некоторых. Облако питали эти двое. Женщина и девушка.
Как тогда в Бамуте.
Женщина и девушка.
Первая, та, что постарше, тут же подняла руки, как только они ворвались в дом. Вскинула их к потолку, всем своим видом выражая готовность сотрудничать с федеральными войсками. Аникин взял ее на мушку, но убедившись, что она не вооружена, переключил свое внимание на другое. Стрелок, ворвавшийся в дом через полсекунды после Аникина, обвел взглядом левую часть прихожей и также не обнаружил ничего опасного.
Сержант вошел последним.
Встал у двери в основную часть дома. Посмотрел на пожилую чеченку, так и замершую с поднятыми руками, приложил палец к губам. Та кивнула, мол, поняла, и медленно опустила руки.
Снова беззвучный обмен знаками. Аникин врывается в дверь первым, сержант - вторым. Стрелок входит третьим, все также дрожа от страха, потому что это здесь повсюду. Оно наполняет дом, и оно связано с чеченкой в прихожей, это порождено ею и кем-то еще...
Кем - Стрелок понимает, войдя в комнату.
Посреди комнаты сидит девушка. Красивая девушка. Сидит перед чем-то, укрытым белым полотенцем. В руках у девушки - молоток. В глазах - страх, ненависть и черная злоба. Вот только кроме Стрелка этого никто не видит, Аникин держит ее на мушке автомата, сержант обегает глазами просторную общую комнату и, не найдя в ней ничего опасного, направляет ствол на дверь с правой стороны. Это Чечня, это война, здесь каждая дверь может представлять опасность. Из каждой двери может выскочить глава семейства с топором или кинжалом, а если совсем не повезет - прямо через дверь могут полоснуть очередью из "Калаша". Но Стрелок знает, что если за этой дверью кто-то и есть, то он не представляет опасности.
Опасность представляет девушка. Облако сформировано ею. Ее ненавистью к русским.
Вот только из оружия у нее - только молоток. И она сидит. Не самое лучшее оружие и не самая удобная поза для нападения на троих бойцов с автоматами...
- Опусти молоток! - говорит сержант.
Девушка переводит на него взгляд, кривит губы в усмешке.