— О чем ты говоришь?
— Ты вовсе не ребенок, малышка Клер! Ты избалованная девчонка, привыкшая получать все, что не пожелает! Тебя нужно проучить, — почти прошипел он, рывком притягивая ее к себе, — и я знаю, как это сделать.
И в следующее мгновение он накрыл губами ее манящий рот. Ее губы еще хранили вкус розового шампанского, но пьянили они сильнее самого выдержанного бурбона. Деймон запустил пальцы в ее гладкие волосы, прижимая сильнее, пытаясь удержать. Но Клер и не думала вырываться. Вместо этого, она обвила руками его шею и мягко коснулась его своими нежными губами, отвечая на поцелуй. И вампир ощутил, как на смену ярости пришли совсем иные чувства. Он больше не хотел ее наказывать. Ему хотелось ее любить. И именно поэтому, собравшись с силами, он мягко отстранился от нее, удерживая за хрупкие плечи.
— Ты сводишь меня с ума, малышка Клер, — пробормотал он, глядя в ее затуманенные глаза, — заставляешь нарушить собственное слово.
— Какое? — прищурилась девушка, не отводя взгляда.
— Я обещал, что больше не прикоснусь к тебе.
— Но ты и не касался, — медленно проговорила Клер, — только поцеловал.
Деймон закатил глаза. Никакие соблазнительные платья, яркий макияж и даже море шампанского, не смогли изменить эту упрямую девчонку, в которой невинность причудливым узором переплеталась со сводящей с ума сексуальностью.
Он был не прав. Не должен был набрасываться на нее, принуждать к поцелую. Не должен был касаться ее волос, сминать губами ее нежные губы, тонуть в ее запахе. Жалел ли он о том, что сделал?
«Нет».
— Где ты взяла это чертово платье? Его видел твой отец?
— Это подарок Ребекки.
— Она - плохой пример для подражания!
— Папа так говорит про Клауса и Кола, — усмехнулась Клер, присаживаясь на каменную скамью. Деймон опустился рядом, накидывая на ее плечи свою черную кожаную куртку.
— Не могу с ним не согласиться, — лениво протянул он, вытягивая ноги, — ты слишком… мала для таких вечеринок. И таких платьев.
— Но не для того, чтобы ты меня целовал, — скривила губы Клер, и Деймон не смог сдержать смеха. Девушка последовала его примеру.
— Я хотел проучить тебя, малышка Клер, — проговорил он, отсмеявшись, — ты не ведаешь, какие чувства пробуждаешь в мужчинах.
— И какие же?
— Да этот чертов Локвуд, чуть не утащил тебя в свою мерзкую берлогу!
— Ты…ревнуешь? — расширила глаза Клер.
Вампир промолчал, игнорируя ее вопрос, и некоторое время они сидели в тишине, нарушаемой лишь редкими возгласами, доносящимися из наполненного разгоряченными гостями дома. Пока молчание не нарушил нерешительный голос Клер:
— Я тебе нравлюсь?
— Даже не начинай! — закатил глаза Деймон, хмурясь.
— Потому, что я не похожа на Кетрин Пирс? — едва слышно проговорила она, опуская глаза.
Вампир лишь обреченно покачал головой и нагнулся к побледневшей девушке, приподнимая ее подбородок.
— У тебя нет ничего общего с Кетрин Пирс, малышка Клер! Но именно поэтому ты мне и нравишься. Ты еще так молода, и знаешь, — хмыкнул вампир, не сводя с нее глаз, — я сам не верю, что говорю это, но, ты достойна гораздо лучшего парня, чем я…
— Но если, я не хочу лучшего… — голос девушки был едва слышен, но Деймон различил ее смущенные слова, заставившие его замереть на месте.
— Это не игра, — глухо проговорил он, отворачиваясь в сторону, — я не смогу дать тебе того, что ты хочешь. Я не умею любить.
И, не глядя на ее раскрасневшееся лицо, он шагнул к дому, скрываясь за узкой дверью.
Только оказавшись в темном коридоре, Деймон наконец смог перевести дыхание.
Он не обманул ее. Почти. Деймон был действительно искренне убежден в том, что Клер была слишком хороша для него. И он не смог бы дать ей того, чего она заслуживала — чистой искренней любви. Потому что его ледяное сердце просто не было на нее способно. Но как оказалось, кое в чем он ошибался. Его черное, равнодушное сердце могло любить. Это чувство не было ни чистым, ни легким, оно топило в горечи и неудовлетворенной страсти, оно губило, выжигало разум. И именно его он испытывал к Клер Майклсон.
Они были знакомы лишь пару недель. Ее первородная семейка выстроится в очередь, чтобы свернуть ему шею, стоит им только узнать, что он уже дважды целовал их невинную малышку. Клер никогда не сможет принять его образ жизни, а он никогда не научится хранить ей верность. Но все эти разумные доводы разбивались об один факт, который Деймон был вынужден признать.