— Ты действительно кое-чего не знаешь… Твой обморок… Он не из-за ритуала…
— Да что случилось? Можешь мне объяснить, в конце концов? — нетерпеливо воскликнула девушка и, приподнявшись на локтях, села в кровати.
— Может, подождем Элайджу? — Мария прикусила губу.
— Это связано с ним? — испуганно проговорила Анна, и глаза ее расширились, — с ним все в порядке?
— Да, — тут же заверила ее сестра и мягко коснулась ее ладони, — с ним все в порядке. А вот тебе нельзя волноваться…
— Да что, черт возьми, происходит?!
В этот момент дверь в комнату медленно отворилась, и Анна увидела Кола, лицо которого украшала улыбка.
— Белоснежка, твои крики слышны, кажется, на улице, — сказал он, не сводя с нее темных глаз, — не стоит нервничать. В твоем положении…
— В моем … что?!
— А что, сестра еще не сообщила тебе радостную весть?
Анна пораженно застыла, а затем ее глаза расширились настолько, что заняли, казалось пол-лица. Она поняла.
========== Часть 22 ==========
— И даже ты не помнишь, Ребекка? Я думал, что легенды о вечной любви - это твоя слабость, — насмешливо протянул Кол, оглядывая членов своей семьи.
Ребекка медленно покачала головой, слегка нахмурившись. Сидевший с ней рядом Марсель сжал ее пальцы и попытался улыбнуться шутке ведьмака. Но находящиеся в комнате Элайджа и Клаус совсем не разделяли веселья брата.
— Может, ты прекратишь клоунаду, и поведаешь нам о том, что тебе известно? — взорвался гибрид и с досадой посмотрел на старшего брата, — как ты терпишь это, Элайджа?
— С трудом, — глухо ответил тот и поднял на ведьмака потемневшие от гнева глаза, — если сию же минуту…
— Да уж, повезло Белоснежке, ничего не скажешь…- продолжил издеваться Кол, но оказавшийся рядом Элайджа, сжал его горло, не позволив договорить.
Кол выставил руки перед собой в примирительном жесте.
— Я все понял, — прохрипел он, — но то, что ты лишишь меня голоса, не поспособствует ситуации…
Элайджа медленно разжал пальцы и принял бокал с бурбоном, который протянул ему Клаус, пытаясь разрядить обстановку.
— Сам виноват, братец, — усмехнулся гибрид, насмешливо глядя на потирающего шею ведьмака, — а теперь рассказывай эту чертову легенду!
— Когда мы были маленькими, — начал Кол, — наша заботливая мамочка рассказывала нам перед сном сказки. И ее любимой была легенда об Истинной любви. Я уже и не помню точного содержания, но смысл ее в том, что даже дьявола может изменить Истинная любовь. Сделать его человеком. Подарить счастье. После того как я заметил, что кровь Белоснежки изменилась…
— Изменилась?! — прервал его удивленный возглас Элайджи, и все присутствующие в комнате обратили на ведьмака полные недоумения взгляды.
— Так мне продолжать? — усмехнулся Кол, кривя губы, и лишь после того, как в комнате воцарилась мертвая тишина, заговорил:
— Да, изменилась. После вашей поездки за медальоном. И кстати, я говорил об этом Белоснежке. Странно, что она не рассказала тебе.
— Она пыталась, — вспомнил Элайджа, — за ужином, когда мы вернулись, но…
— …но у вас нашлись дела поинтересней! — закончил за него ведьмак и тут же опасливо выставил руки перед собой, видя как глаза старшего брата чернеют от ярости, — прости, братец! Я лишь констатирую факты. Но речь сейчас не о том. Итак, ее кровь изменилась, и это сразу меня насторожило. Я стал изучать старые магические книги, пока не наткнулся в одной из них на упоминание об этой самой пресловутой Истинной любви. И вспомнил мамину легенду.
— Но ты уверен, что это…именно тот случай? — нерешительно проговорила Ребекка, прикусив губу, — как это должно происходить? И почему эта Истинная любовь вспыхнула через два года после их встречи?
— Ну, — протянул Кол, переводя взгляд на старшего брата, — ведьмы, сочинившие эту легенду, не учли, что в роли демона может выступить занудный древний вампир, помешанный на благородстве и самоконтроле. И что он оставит свою любовь из-за своих маразматических понятий о морали, прикрываясь тем, что защищает ее от самого себя. Держу пари, что ты почувствовал это с первого взгляда на Белоснежку, Элайджа! Или будешь отрицать, что тебя сразу же потянуло к ней?
— Нет, — глухо отозвался тот и одним глотком осушил бокал бурбона.
— Но почему ты ее оставил? — вмешалась Ребекка, и истерично рассмеялась, — опять играл в свое дурацкое благородство?
— Она была слишком чиста. Я думал, что так будет лучше. Для нее.