- Я не сомневаюсь, что ты поправишься, - твёрдо ответил он. – И обязательно будешь снова летать. А для этого тебе нужно набраться сил. Вот я и радуюсь, потому что знаю, где можно это сделать. Ёжкин Кот будет счастлив тебе помочь. И мы все тоже…
Олюшка смерила его задумчивым взглядом, словно сканируя на предмет скрытых мыслей, и вдруг ни с того ни с сего заметно покраснела. Силантий резко отвернулся и, пробормотав что-то о пригляде за козлами, ломанулся в кусты. У Енота медленно отвисла челюсть.
- Он чего, в неё влюбился? – громко поинтересовался Кузя.
- А что, незаметно? – ехидно улыбнулась его маман. – Видишь, сынок, как иной раз жизнь поворачивается! Не думаешь - не гадаешь, и вдруг своё счастье встретишь. Только что с ним делать – вот в чём вопрос…
- А чего делать? Жениться! – не увидел проблемы Кузька.
- Разве можно?! Она ведь…
- Что?? Раз я птица счастья, что же, сама никакого счастья не достойна?! – неожиданно всхлипнула Олюшка. – Я что, не женщина?! Все вокруг только и думают, как бы с моей помощью обогатиться да обудачиться, а сама по себе я и не нужна никому! А я тоже, может, хочу и замуж по любви, и гнездо свить, и птенцов высидеть… Ой!
Последнее слово прозвучало одновременно с негромким «шлёп!» – это вернувшийся Силантий уронил мешок с припасами. Воцарилось минутное молчание, а потом Баба-Яга решительно встала и поманила мужиков за собой.
- Пусть покормит. А вы помогите ступу сдвинуть. Поставим заместо клетки на колёса, запряжём козлов – доставят Федоту гостью в лучшем виде.
Матвею идея очень понравилась, и он при активном участии новоявленного Билайна взялся её осуществить. Силантий же был для общества безнадёжно потерян.
«Эк припечатало парня! – поглядывая на него, качал головой Мотя. – Из всех самый адекватный был, а теперь стоит – дурак дураком… Блин, тогда почему я ему сейчас так завидую?! Сам дурак, что ли??»
Другого ответа на этот вопрос у него не было…
Командовал сборами всё ж таки Силантий. Озабоченный состоянием бывшей пленницы («и просто озабоченный» – хихикнул про себя Мотя), он заметно спешил и потому немилосердно гонял козлиное стадо и в хвост, и в гриву. Под его удавьим взглядом самые дюжие рогачи послушно впряглись в поставленную на колёса ступу; на её дно братья постелили хомяковские одеяла и в получившемся гнёздышке удобно устроили Олюшку.