Блиин…
На этот раз Матвея осенило самостоятельно. Даже вторая фига не понадобилась.
Идиот, тормоз, страшила безмозглый, трепанация по тебе плачет… И тэдэ и тэпэ. Давно, ох, давно, он не чувствовал себя таким… такими всеми выше и нижеперечисленными. Клиника, однозначно!
Мотя свернул с дорожки, по дуге обошёл освещённое окно «кухни» и крадучись приблизился к маленькой комнатке, которую Кузька захапал в единоличное пользование. Никто и не возражал, кстати.
- Тук-тук.
- Кто там?
- Это я, почтальон… Тьфу, Кузь, ну ты понял, короче. Окно открой!
- А чего шёпотом? И чего ты есть не идёшь? Мамка уже на стол накрывает.
- Сейчас пойду. Кузь… - он невольно замялся. – Ответь мне на один вопрос, ладно?
- О’кей, - важно кивнул мальчишка. – Спрашивай.
- Это… Как зовут твою маму?
Повисла неожиданная пауза. Голубые детские глаза вмиг стали серьёзными и даже какими-то недоверчивыми, что ли. Под этим взглядом Матвей занервничал ещё больше.
- Дядь Моть, а зачем оно тебе? Ты ведь даже у козы имя спросил, а у мамы так и не сподобился. Сейчас-то чего уже? Или просто так, из интересу?
- Не просто, - буркнул Быков. – А надо. Позарез.
- Неужели… как это… допёрло до жирафа?!
- Вот именно. Хочу на твоей мамке жениться, а как зовут, до сих пор не знаю. Согласись – непорядок.
- Ещё какой! А ты… Ты не врёшь, ты правда…
- Слушай, ну когда я тебя обманывал, а?! Коли не откажется, завтра же женюсь. И тебя усыновлю. Без шуток, - как можно увереннее произнёс Матвей. А внутри стрёмно – вдруг Кузька сейчас как возьмёт да пошлёт его полем-лесом! Скажет – нафига мне такой тупой папаша, в столице, небось, и получше экземпляры имеются…
Не сказал. Взлетел на подоконник, обнял за шею – крепко-крепко, доверчиво, как котёнок, потёрся о небритую щёку.