Мне сильно не понравилось то, что на меня накатывало здесь время от времени. Если бы я не знал точно, что спал в это время в своей постели, то и сам бы засомневался: не я ли убил лирника и профессора, настолько живыми и чёткими были мои ощущения.
И пугали злоба и ненависть, с которыми я на них набрасывался в своих снах.
Может, телепатия? Каким-то мистическим образом чувства убийцы передаются мне, когда я сплю? Или это предвидение?
Знать бы точно, во сколько посещали меня эти сны... и во сколько точно происходили убийства.
И как назло, не с кем поговорить. Момо меня просто не поймёт, он человек простой и конкретный. Мать? Ей и так несладко, нагружать её ещё и моими странными снами... нет. Да и сколько лет мы прожили в разлуке, я её и не знаю толком теперь. Был бы жив отец, можно было бы с ним посоветоваться. Наверное. Я плохо его помню, на самом деле - точнее, помню таким, каким он был по отношению к сорванцу-подростку, а каким он был бы сейчас - не знаю вовсе.
Да мне вообще никогда не с кем было поговорить по душам, с тех пор, как я сбежал из Алунты. В Германии это в принципе не принято, даже в семье, как мне кажется: по крайней мере, в моей семье точно. Жасслин бы только плечами пожала в недоумении, начни я с ней обсуждать такие вещи; в лучшем случае отправила бы к психоаналитику (а в худшем - к психиатру). Дочкам самим от меня нужна была помощь и поддержка, по большей части материальная: купи то, купи сё...
Я привык рассчитывать только на себя и никого не грузить своими проблемами.
- Ты, я смотрю, подкрепление вызвал? - Спросил я Момо, просто для того, чтобы не прерывать разговор.
- Ну да. Вон те двое - следователь с помощником, там у входа - эксперты, видишь, с фотоаппаратами?
- А парень - тот, про кого ты говорил, что пришлют вторым в участок?
- Да нет, к сожалению. Дали временного помощника, на эти два убийства - у него спецподготовка по профилю убойного отдела.
Тут подъехала "скорая помощь", и вылезшие из неё дюжие санитары сначала уложили накрытое с головой казённой синей клеёнкой тело профессора на носилки, а потом, синхронно хекнув, подняли их, отнесли вниз по лестнице, раскачивая и чуть не уронив, и задвинули в свой фургон. Он рыкнул дизелем и медленно покатил вверх, к выезду из Алунты.
- В Ближний Ручей повезли, у нас морг один на весь район там. - Пояснил Момо. - Илию вашего вчера туда же отправил. У них обычно месяцами работы нет, а тут двое сразу.
Он вздохнул, извинился, что надо работать, пожал мне руку и быстрым шагом выдвинулся к следователям.
Наши, поняв, что всё интересное закончилось, тихо переговариваясь, стали смещаться в сторону "Пляжа".
Я потянулся за ними - а что ещё делать в это время в деревне?
11
На берегу было неуютно. С утра дул сильный ветер, шумно размахивая деревьями; не в пример вчерашнему дню, небо было серо-синим от наползших тяжёлых и низких туч, и море глухо бухало в пляж, с шипением откатываясь после ударов. Автостоянка закрыта со всех сторон от ветра - горой, другой горой, домами, гаванью с её высокой волноотбойной стенкой. И то там подвывало и поскрипывало от раскачивающихся платанов, а возле кораблика дяди Стано валялась отломанная от центрального платана ветка толщиной в моё бедро.
Платан - дерево хрупкое, каждый сильный шторм кончается тем, что кому-то приходится ремонтировать крышу - дома или автомобиля.
Ветер, налетающий с моря, неуютно задувал мне за ворот.