— Да, господин, но она уже спит, — в голосе старика послышалось сомнение.
— Я по срочному делу, — Закуро постарался придать своему голосу твёрдость.
Слуга снова поклонился.
— Прошу, господин, — он посторонился, давая гостю войти. — Подождите здесь, — он указал на ротанговое кресло, стоявшее возле печки.
Закуро остался стоять.
Дворецкий запер дверь и, шаркая, поспешил наверх. Гатхир проследил за тем, как он поднимается по лестнице, и всё-таки сел в кресло.
Сколько он провёл здесь времени, если сложить все минуты ожидания? Фуситэ хотела, чтобы он чувствовал себя в её доме свободно, но Закуро не мог заставить себя разгуливать по нему после того, как… Достаточно и того, что он делил ложе с вдовой человека, построившего этот дом.
Эдомэ вернулся через десять минут.
— Госпожа ждёт, — сказал он, поклонившись.
— Благодарю, — Закуро начал подниматься, оставив дворецкого внизу.
Гатхир не торопился. На самом деле он чувствовал себя, как загнанный в ловушку зверь — с той лишь разницей, что сам загнал себя в неё. Он не знал, что скажет Фуситэ, как он посмотрит ей в глаза. Да и реакцию женщины предугадать было сложно. Они расстались друзьями, но означает ли это, что они ими и встретятся? Время способно испортить даже самые чудесные воспоминания.
Перед знакомой дверью, разрисованной парящими на фоне облаков аистами, Закуро остановился. Изящные птицы символизировали в Янакато семейное благополучие и материнство. Ни того, ни другого Фуситэ не знала. Гатхир поднял руку, чтобы постучать, но так и замер. Прошла почти минута, прежде чем он робко побарабанил костяшками пальцев по дереву.
Дверь распахнулась, заставив его вздрогнуть.
— Здравствуй, — Фуситэ отступила на шаг, пропуская гостя в комнату.
— Здравствуй, — проговорил Закуро.
Он быстро обежал глазами знакомый изящный силуэт. Фуситэ совсем не изменилась. На ней было тёмное платье с гербами семьи, из-под которого выглядывала красно-белая нательная рубашка. Рукава, чтобы не мешали, были по-домашнему перевязаны витым шнуром.
— Не ожидала тебя увидеть, — сказала женщина.
— Я не вовремя? — гатхир сделал неубедительную попытку улыбнуться.
— Ты всегда желанный гость в моём доме, — Фуситэ внимательно осмотрела гатхира с ног до головы. — Входи.
Закуро переступил порог. В комнате пахло знакомо: кедровым маслом и цветами. Возле алтаря курились воткнутые в песок ароматические палочки.
— Что стряслось? — Фуситэ нахмурилась. — Я вижу, ты чем-то озабочен.
Гатхира всегда поражала её способность чувствовать его настроение. Поэтому он даже не удивился.
— Ты слышала об убийствах?
— Да, — с лёгким недоумением ответила Фуситэ. — Хочешь сказать, это твоя работа?
— Нет, боги, конечно же, нет! — воскликнул гатхир. — Как ты могла подумать?
Женщина пожала плечами.
— Учитывая, чем ты сейчас занимаешься… — проговорила она нарочито равнодушно.
Закуро вспыхнул.
— Я не настолько неразборчив.
— Тогда какое ты имеешь отношение к этим смертям?
— Хочу выяснить, кто и зачем убивает женщин.
— Тебя наняли?
— Нет.
— Тогда зачем тебе это?
— Даже не знаю, — признался Закуро. — Я просто чувствую, что обязан вмешаться.
— Ты возмущён? — прищурилась Фуситэ.
— Пожалуй, да, — подумав, кивнул гатхир. — Есть в этом… какая-то несправедливость, — он пожал плечами, заметив, как нелепо звучат эти слова из уст наёмника.
Тем не менее, женщина понимающе кивнула.
— Чем я могу помочь?
— Мне нужно кое-что выяснить. Надо поговорить со знакомыми последней жертвы — возможно, им что-нибудь известно. Пока ведь нет ничего, что могло бы навести на след убийцы.
— Разве? — удивилась Фуситэ.
— Что ты имеешь в виду? — насторожился Закуро.
— Я читала про эти убийства. Писали о четырёх отметинах на шеях жертв. Это необычно, разве нет?
— Безусловно.
— И что ты об этом думаешь?
— Что тут замешан не человек.
Фуситэ удивлённо подняла брови. В её зрачках что-то сверкнуло. Насмешка? Испуг?
— Почему? — спросила она.
— Похоже на укус.