Маттиас, к которому он обращался, понимающе покивал и поспешил нырнуть в другой автомобиль, за рулем которого уже сидел сам Абель, сморкаясь салфетку и не обращая внимания на сослуживцев. Ружа, слегка замешкавшись, села в машину к Виллему и Даану, что немедленно привело его в обычное прекрасное расположение духа.
– Маттиасу расскажет обер, а я посвящу во все подробности вас, пока едем, – довольно сказал он.
И посвятил.
Да так посвятил, что Ружа на заднем сиденье к концу поездки уже совершенно не помнила о своем недавнем расстройстве. Что-что, а рассказывать комиссар Второго децерната умел. Об этом его умении знали среди двоек все – некоторые даже больше, чем им хотелось бы. Поэтому когда они прибыли и выгрузились из машин, Абель провел инструктаж еще раз: раз в пять короче и с гораздо меньшим количеством невероятных подробностей.
Это оказалось полезным даже не столько для Ружи и Виллема – те давно уже научились вычленять из разглагольствований комиссара суть, еще когда тот не был комиссаром, – а для техников, чей фургон припарковался у вампирского банка через несколько минут после того, как прибыли основные силы.
Здание поражало и подавляло – то есть почти ничем не отличалось от остальных особняков «упыриного квартала». Когда массивная дверь распахнулась, оказалось, что эта схожесть была не только внешней: полицейские топтались на пороге, но внутрь никто из них без приглашения войти не смог. Дверной проем загораживала невидимая стена, неощутимая физически, но абсолютно непреодолимая – как и в любом вампирском жилище. В дом вампира никто не мог войти без приглашения хозяина. Видимо, и здание банка тоже принадлежало кому-то достаточно древнему, чтобы обеспечить безопасность хранившимся здесь деньгам.
– А пятнадцать миллионов дальдеров у них все-таки сперли, – пробормотал себе под нос Маттиас, выражая мысль, проскользнувшую у каждого.
– А свое мнение лучше держать при себе, – немедленно раздалось в холле. – Входите.
– Они все такие? – вполголоса спросил Абель у Даана, пока двойки медленно заходили внутрь и моргали, привыкая к полумраку после яркого даже для весны солнца.
– Да, мы все такие, – ответил ему не Даан и не тот, кто их впустил.
Абель невольно выпрямил спину, узнав голос, который до того слышал только по телефону. До того лично встречаться с главой маардамского сообщества упырей ему не доводилось.
Свен Кристенсен обрисовался перед ними как будто из воздуха, кивком головы отпустил того, кто позволил им войти – внешность хозяина банка не запоминалась, как будто его покрывала полупрозрачная дымка, мешающая различить черты лица. Свена же было видно совершенно четко, и выражение его лица полностью соответствовало тону голоса.
– Хорошо, хорошо, – громко сказал Даан, выступая вперед.
В плохо освещенном помещении он выглядел чуть более молодой и менее прилизанной версией Свена Кристенсена. Поэтому все их попытки доказать, что они не являются родственниками, заранее были обречены на провал.
Мрачные уголки холла отозвались недовольным эхо на слишком громкий голос комиссара.
– Мы достаточно впечатлены, подавлены и благоговеем, – нетерпеливо продолжил Даан. – Может быть, мы уже начнем работать?