В курилке возле крыльца маячили две фигуры. Две ладных женских фигуры. Одна принадлежала Элис, а вторая…
Марк, не глядя, дотянулся и потрепал Риккерта по голове с волосами точно такого же рыжеватого отлива, как у второй женщины в курилке.
– Держись, парень, – серьезно сказал Марк.
Риккерт угукнул еще раз.
Эрика не обернулась, пока они не подошли на расстояние нескольких шагов. Из-за ее спины Марку было видно сконфуженное лицо Элис, которая явно очень хотела оказаться где-нибудь подальше отсюда.
– Мам? – нерешительно сказал Риккерт после толчка Марка.
– Иди в машину, – все еще не оборачиваясь, сказала Эрика.
Риккерт набычился и быстро шагнул назад. Марк еле успел удержать его за плечо.
– Поезд через час, – голос Эрики по холодности мог бы соперничать с тоном Свена Кристенсена, будь он неладен. – Твои вещи в багажнике.
– Я не поеду, – негромко, но твердо сказал Риккерт.
Эрика наконец повернулась, одарила Марка пылающим взглядом – полной противоположностью льду в ее словах – и повторила, делая отчетливые паузы между словами:
– Я. Сказала. Иди. В машину.
– Я. Сказал. Я. Не поеду, – эхом отозвался Риккерт, поднимая подбородок и прищуриваясь.
– Эй, парень, полегче, – сказал Марк, сжимая пальцы у Риккерта на плече.
Тот, казалось, и не заметил.
Зато заметила Эрика.
– А тебе лучше бы вовсе молчать, – сказала она, щурясь почти так же, как Риккерт. – Это ж надо было додуматься – таскать ребенка по городу сейчас. В компании с оборотнем!
– Я не ребенок, – подал голос Риккерт, но уже не так уверенно.
Эрика потерла лоб и снова посмотрела на него.
– А где… – начал было Марк.
Задать вопрос полностью ему не позволил хлопок входной двери и мягкий голос Элеоноры Галенкаф: