– Ну, ну, полегче, инструктор! – Лукас отошел от него на несколько шагов. – Или как вас теперь звать? Оберме-е-ейстер?
Говорил он, как и до смерти, с небольшим северным акцентом – как говорят на границе между островами Нижних Земель и Херцланда.
Вообще-то Лукас был четвертым участником первого потока оборотней, которых обучали Марк и Матс. И так уж вышло, что он был мертв.
Тот момент был переломным: на самых высших инстанциях решался вопрос, может ли существовать их лагерь, хотя к инструкторам не было никаких претензий. Они были совершенно ни при чем. И Лукас, похоже, это тоже знал, что никак не помешало ему поселиться в качестве призрака в лагере.
Это было отчасти даже полезно. Он не мог уйти далеко, так что был вынужден заделаться кем-то вроде помощника тренеров – и правой рукой Матса.
Но Марк не видел Лукаса с самого момента его смерти.
– Ты что, живой? – уточнил Марк.
– Вряд ли, – Лукас задумчиво похлопал себя по бокам. – Есть не хочу, ссать не хочу, спать не хочу, бабу не хочу. Думаешь, это жизнь?
– Так себе жизнь, – согласился Марк. – Но ты, как бы, ну…
– Телесный, ага, – Лукас широко улыбнулся, демонстрируя выступающие верхние зубы. – Херня какая-то происходит, да?
«Херня» и до смерти было любимым словом Лукаса. И если раньше Марка это немного раздражало, то сейчас он был совершенно согласен.
– Херня, ага.
Лукас выглядел – и ощущался – практически как живое существо. Его можно было потрогать и даже подергать. Исключение было только одно: от него совсем не пахло.
Осознание находило на Марка очень постепенно, волнами.
– Лукас, какой же я тупой, – выдохнул он.
Лукас согласно закивал.
– Ну да. А что случилось?
– Как ты думаешь, Лукас, – не отвечая, продолжил Марк, – если ты… уплотнился, могли ли другие призраки тоже… стать… ну, почти живыми?
– Думаю, да. Чем они хуже меня? Эй, Марк! Марк!
– Что? – Марк уже почти спустился с трибун, когда его нагнал голос Лукаса.