– Мерзкий город, мерзкая страна, – ворчал Кот, с трудом втискивая минивэн между домами и каналом.
До Маардама дождь еще не дошел, но серые тучи висели над городом, а в воздухе чувствовалась влага. Припарковавшись, Кот еще некоторое время сидел в машине, не желая вылезать на улицу. Между двух домов минивэн не пролез, так что волки уже повылезали и направились напрямик. Кот пощелкал аудиосистемой и все-таки вылез.
Он очень не любил влагу – в отличие от неприятностей.
Машина двоек стояла, перегородив подъезд к площади. Позади толпились и сами двойки – точнее, их комиссары, вяло переругивающиеся между собой. Двое оборотней-медведей, уже перекинувшихся, уходили вглубь переулков. Комиссары пошли следом.
Больше никого не было. Остальные двойки как сидели в своей машине, так и не вылезали.
– Эй! – Макс постучал раскрытой ладонью по стеклу, которое медленно уехало вниз.
– Ну? – один из рядовых двоек смотрел на него угрюмо и зло.
– Почему вы не там?
К ним подошел Кот, прячущий руки в кармане толстовки. Он накинул на голову капюшон и смотрел из-под него не хуже, чем среднестатистический волк.
– Боятся они, – буркнул недовольно Кот.
– Мы не боимся, – огрызнулся двойка. – Просто это не наше дело. Это дело троек, но до них же нельзя дозвониться, когда они нужны!
Макс скривился.
– Вы серьезно? – он оперся на проем окна, наклонился, чтобы посмотреть на сидящих в машине рядовых. – Вы считаете, что это правильно? Что так должно быть? Что если дело не касается вашего децерната, ничего не нужно делать? Если, черт возьми, погибнут люди?! Если уже гибнут люди!
Мак осторожно взял его за локти.
– Макс, – тихо шепнул он.
– Это тупо, Мак, – Макс вырвался и начал раздеваться под злыми взглядами двоек. – Это дебильное деление на децернаты, когда дело касается того, кто тебе дорог.
– Если бы это была их мама, – заметил Каспар, стаскивая футболку через голову, – они бы уже бежали вперед комиссаров.
– Ладно, – вмешался Кот, неохотно вылезая из толстовки. – Мы идем, а вы оставайтесь здесь.
Рядовые мрачно наблюдали за тем, как оборотни перекидываются. Кто-то с неприязнью, кто-то – с откровенной злостью, кто-то – виновато. Судя по теням, бродящим по их лицам, какая-то ожесточенная работа мысли все-таки шла, хоть и в разных направлениях.