– Ксад-д-дар, п-прекрат-и-и-и… твою м-мать. – Видят Ушедшие, еще минуту и он вытряс бы из меня всю душу… или, как минимум, вчерашний ужин, если он во мне еще оставался.
– Да Джека, Джека! Прочисти мозги! Здесь завалили. Здесь! Ночью!
– П-прямо здесь? – Я в недоумении оглядел грязноватый, ставший уже родным за последнюю неделю, зал.
Только тут я заметил, что все народонаселение куда-то рассосалось и лишь Бесстыдная Милли тащит мне какую-то бутылку со стаканом на подносе.
– В номере, балда!
– Милли, душка, иди ко мне… я т-тебя расцелую…
Милли хихикнула, ловко увернулась от моих загребущих рук и, плеснув принесенного пойла в стакан, удалилась, старательно качая бедрами. Сквозь пышное грязноватое платье, бедер я, конечно, не видел, но живо себе представил.
– О Ушедшие! – Ксадар, вновь поднявшись из-за стола, опять встряхнул меня так, что я едва не грохнулся с лавки. – Прочищай скорее мозги! Посмотри на себя, совсем мозги пропил?
– Да бесы тебя подери, К-ксадар, достал ты со своими мозгами… – Я залил в себя обжигающую жидкость. – Что за хрень? «Ха-дарс-кий лист» – прочитал я выцарапанное, на бутылке, название. – Милли, стерва, ты чего мне подсунула?!
Я завертел головой в поисках девушки, но наткнувшись на взгляд шерифа, понял, что не за горами еще одно смертоубийство.
– Да что ты от меня хочешь, Ксадар? Мне на г-гребанного Джека было н-насрать вчера, насрать сегодня и будет насрать завтра! М-могу сложить посмертную оду. Хочешь?
И помер он в тиши ночной,
С голой жопой... под луной…
– Р-р-р… Аска… я… я… тебя…
– Успокойся и с-сядь… – Я плеснул в стакан подсунутого Милли пойла и протянул его все еще стоящему капитану стражи.
Тот шумно выдохнул, сел и залпом выпил. Скривился, затем еще раз налил до краев и выпил еще раз.
– Во, т-так-то лучше, дружище! Ну, помер, с к-кем не бывает.
Ксадар мрачно уставился на меня.