А Кира разглядывала господина Иванова. У неё складывалось впечатление, что тот ничуть не изменился. Таким подтянуто-молодцеватым, с идеальной выправкой, она видела его в той своей - другой жизни. Но были и отличия. Этот господин Иванов отличался от того господина Иванова наличием нелепого фатовства, глупым бахвальством и чрезмерной самоуверенностью. О чём бы ни зашла беседа, он тут же бесцеремонно вмешивался, переводил её на себя любимого и никому не давал рта раскрыть, напористо излагая своё видение предмета разговора и ничуть не сомневаясь, что его мнение самое правильное. При этом он кривил рот в снисходительной усмешке и крутил и без того лихо закрученные усы. А когда Кира поймала на себе его липкий взгляд, ей стало совсем тошно. К тому же она в очередной раз попала впросак, поинтересовавшись, как идут дела на фронте.
-Осада Антверпена уже закончилась? - Кире вспомнился учебник истории, который был в её школьной библиотеке. Там, конечно, описывался ход Первой мировой войны, но не очень подробно. Она смутно помнила, что в октябре 1914 года немцы взяли Антверпен. Её вообще удивляло отсутствие в разговоре темы войны, словно это никого не касалось.
Все замолчали и уставились на неё.
-При чём тут Антверпен? - удивилась Софья Григорьевна.
-Но война же идёт? И Россия воюет? - в свою очередь удивилась Кира.
-С чего вы взяли, что Россия где-то воюет? - усмехнулся господин Иванов, - это кому же в голову может прийти бредовая идея с нами воевать?
-Но разве 1 августа Германия не объявила войну России? - понимая, что спрашивает зря, Кира смутилась и покраснела.
-Какая чушь! Что-то ты совсем, матушка, сегодня... - Софья Григорьевна не договорила, только кинула сердитый взгляд на Киру и отвернулась.
Софья Григорьевна была крайне недовольна: сначала эта возмутительная выходка Полины, надевшей без спроса чужое платье, а теперь ещё и девчонка с дурацкими вопросами отвлекает внимание обожаемого Гришеньки на себя - вон как он косит глазом в её сторону.
Кира уже поняла, что не стоит задавать лишних вопросов, и сидела, молча опустив голову. Но на этом неприятности не кончились. После обеда, когда все перешли в гостиную, Кира сбежала к себе. Она решила немедленно заняться "записной книжкой". Но тут без стука к ней вошёл Григорий Александрович.
-В чём дело?! - возмутилась Кира, - как вы смеете входить без стука?!
-Ах-ах, какое негодование! Как пылают твои глазки! - он двинулся к ней и сделал попытку схватить её. Кира отскочила:
-Немедленно убирайтесь! - прошипела она.
-Ну-ну, хватит притворяться! Ты же глаз с меня не сводила всё это время. Что ж теперь-то кочевряжиться? - и он поймал её руку.
Но дверь распахнулась, и на пороге появилась Софья Григорьевна:
-Так я и знала, - гневно заявила она, - Полина, иди сюда! Посмотри, что устроила твоя дорогая племянница!
Полина выглянула из-за плеча Софьи Григорьевны.
-Кирочка, что происходит? - пискнула она.
-Господин Иванов, видимо, ошибся дверью, - вскинув голову и глядя на Софью Григорьевну, ответила Кира, пряча за спину руку, на запястье которой остались следы пальцев Григория Александровича.
-В самом деле, Сонечка, - ухмыльнулся господин Иванов, покручивая ус, - ошибся, перепутал. Поедем-ка лучше кататься, а потом поужинаем в "Аквариуме".
Софья Григорьевна легко дала себя уговорить, и они поехали кататься по осеннему городу. Но она успела шепнуть Полине:
-Чтобы завтра же ноги этой дряни здесь не было!