-Как же мы уедем? До станции не одна верста, и будет ли сегодня поезд? Нет, думаю, надо быстренько отрепетировать что-нибудь несложное, совсем простенькое.
-Простенькое! Скажешь тоже! Всё-таки я служу в Императорском театре. А не в кафе-шантане. Как назло, ничего в голову не приходит, кроме "Сольвейг" Грига. Но это всем давно приелось.
-Да, хотелось бы что-то поновее, - она задумалась, потом стала наигрывать мелодию. Пламя свечи отбрасывало золотисто-жёлтый свет на клавиши, по которым скользили её тонкие пальцы, наигрывавшие мелодию из её сна.
-Ну-ка, ну-ка, что это? Я такое не слышала, - Соня присела рядом и включилась в аккомпанемент, - красивая мелодия, правда, несколько простовата! Кто написал?
Кира тут же ответила, машинально, не задумываясь:
-Французский композитор - Легран, только он давно её написал. Вот послушай, как со словами звучит, - и она вполголоса запела: "Уезжаешь, милый, вспоминай меня..."
Несмотря на незамысловатость, песня Соне понравилась.
-Вот её-то мы и споём. Мотив - проще не бывает, слова тоже. Только ты их мне запиши на листочке, мы его на пюпитр положим на всякий случай. И тональность удачная - ничего менять не будем. Теперь бы ещё костюмы подобрать...
Они ещё порепетировали, заодно придумали мизансцены для обоих выступлений. Тут уж Софья Григорьевна разошлась не на шутку.
-Коли звучать будет такая простенькая песенка, значит, нужно придумать антураж, и похитрее, - она подошла к окну и посмотрела на засыпанные снегом ели, - придумала! Ты сядешь здесь, свечу мы поставим вот так. Но рояле оставим немного света, чтобы меня было видно. Хорошо получится! Знаешь, иногда я думаю, что могла бы даже ставить оперы, мне нравится разводить мизансцены, объяснять всё артистам.
-Поэтому тебя и пригласили преподавать. Уверена, у тебя всё отлично получится.
Пока соображали, как лучше встать, куда свечи поставить, в голове у Киры стучало: "Мишель Легран. Шербурские зонтики". Она точно помнит, что видела этот фильм. И актрису - Катрин Денёв - помнит. И снег, летящий по экрану под заливающую всё пространство щемящую мелодию, тоже помнит. Где, когда она могла видеть цветной звуковой фильм, если сейчас эпоха немого кинематографа? Зачем Полина так упорно пыталась убедить, что вся её жизнь - всего лишь сон? Нет, не был сном Штефан - тот, с которым судьба свела её в конце февраля 1911 года! А значит, где-то блуждает по свету её девочка, её Шурочка... Чудовищная тоска острой болью скрутила её и швырнула в полуобмороке на пол. Вскрикнула в испуге Соня, бросилась к Кире.
-Что? Что такое? - растерянно повторяла она, глядя на бледное, с закушенной до крови губой, лицо девушки, - тебе плохо? Воды? - плеснула из графина и с жалостью смотрела, как стучат Кирины зубы о край стакана.