— Гарри Джеймс Поттер! Почему ты не поехал в поезде?! Дамблдор говорил, что мы там встретимся! Ты хотя бы представляешь, о чем мы подумали, когда тебя там не нашли?!
С каждым годом Гарри все чаще задумывался о том, как он умудрился подружиться с Гермионой. Ведь она жутко напоминала ему Петунью в такие моменты. А Рону — его мать. Неужели они такие мазохисты, раз сдружились с той, кто напоминает им не лучшие моменты жизни. Особенно, когда она злилась и повышала голос, сходство было просто поразительное. Судя по гримасе Рона он думал о том же. Возможно, вспоминая свой громовещатель.
— Зачем мне было ехать в поезде, когда я уже был здесь? — и он увидел ошарашенный взгляд Гермионы. Такое лицо в последний раз у нее было, когда он стал участником турнира: недоверие и шок. Поттер ухмыльнулся, наслаждаясь затишьем. — И не знаю, о чем вы там говорили с Директором, но вот он прекрасно знал, где я провожу время. И что я точно не буду его зря терять, трясясь в поезде.
— Но это же традиция… — протянула Гермиона, все еще не отойдя от новости о летних каникулах Поттера. Она совершенно не ожидала, что ему позволят остаться в Хогвартсе. И ей было очень интересно, почему им ничего об этом не сказали.
— И что? Я уже давно привык нарушать правила.
Рон фыркнул, садясь рядом с Гарри, и улыбаясь недовольной Гермионе.
— К тому же я тренировался, пока здесь был, и сегодняшний день не был исключением.
— Играл в Квиддич? — полюбопытствовал Уизли, на что Грейнджер лишь закатила глаза.
— Рон, в мире есть вещи поважнее Квиддича! — недовольно проворчала она. — Гарри, ты занимался боевой магией?
Поттер легко кивнул, улыбаясь сообразительности подруги.
— Это замечательно! Ты нас научишь?
— Нет, у меня будет много дополнительных занятий. К тому же в этом году у нас будет весьма компетентный преподаватель.
— И кто же? — спросил Рон, смотря на то, как заполняется Большой зал. Джинни села рядом с ребятами, но не влезала в разговор.
— Профессор Снейп.
Уизли был в шоке, услышав ответ. Такого ответа он точно не ожидал.
— А я надеялся больше не встречаться с ним в классе.
Гарри и Гермиона дружно рассмеялись над грустной физиономией друга, расслабляясь. А Поттер был рад, что никто не вспомнил о его крестном. По крайней мере, сейчас он все еще не был готов говорить об этом.
Вечером, сидя в гостиной Гриффиндора, Поттер был готов взорваться от вопросов и злости, что они вызывали. Но он сам себе пообещал сдерживаться. Он понимал, что позволив себе в этот момент отступиться и открыться эмоциям — он проиграет. Нет, он не станет вновь депрессивным ребенком, который не знает, что дальше делать. Гарри знал, что если взорвется окончательно, то все будут знать его самое слабое место.