Я поймала себя на мысли, что начинаю раздевать Илью глазами.
Как же я злилась на себя из-за этой слабости! Ненавидела тело, которое вздрагивало от одного воспоминания первого поцелуя, будто было слеплено только для пророка.Только для него покрывалось мурашками, и тянулась только к его ласкам.
Внизу живота сладострастно заныло. Предательская плоть!
— Когда начнем? — потирала ручки Аня.
— Я сейчас вернусь. Проверю окно в туалете.
Я допила бокал, поправила прическу и ринулась в уборную. Хорошо там никого не было. Я распахнула окошко и прикинула, что через него пролезет любая из нас, но неуязвимостью обладали только мы с Аней. Как быть с Инной?
Наконец алкоголь ударил в голову, и я уперлась руками в раковину. Посмотрела на себя в зеркало. В глазах читался неподдельный страх. Что я здесь делаю? Зачем? Что моя акция изменит? Мир все равно поглотит апокалипсис. Даже будучи сосудом всадника, я не смогу ничего изменить!
Черт! Что за мысли в шаге от цели? Противоречивая натура всегда мешала мне жить. Надо собраться и выполнить миссию, которую затеяла сама. Хватит бояться. Больше нечего терять!
Дверь в туалет открылась и вошла секретарша Ильи. Девушка помыла руки и взбрызнула себя водой, потирая пальцами ложбинку между грудей в откровенном платье.
— Так жарко, — улыбнулась она мне.
Я не могла удержаться от того, чтобы не рассмотреть ее. В голове рисовались картины, как я хватаю ее за волосы и бью головой о раковину. До крови. А она кричит от боли. Эта мысль доставляла мне удовольствие, подпитывала адреналин. Нет! Нельзя. Она ни в чем не виновата.
— Душно очень, — поддержала я ее. — А рядом с Ильей так, наверное, вообще горячо, — хохотнула я.
Никогда бы не подумала, что смогу так лихо притворяться. Девушка облокотилась о стену и часто заморгала. Я сразу отметила ее длинные ресницы и красивый макияж. Ухоженная до кончиков пальцев. Идеальная. Все, как любит пророк.
— Да-а-а, — протянула она. — У нас все бабы по нему сохнут. Но мне повезло больше. Между нами такая страсть! А стол в его кабинете…
Сказать, что меня зашкаливало от злости, это ничего не сказать. Теперь в мыслях я упивалась видом ее окровавленного тела. Убью ее сейчас, и никто мне ничего не сделает. Огромный соблазн. Не знаю, что помогло играть и дальше роль уравновешенной дамы.
— Поздравляю. Он хорош. Пригласишь на свадьбу? — подмигнула я.
— Конечно, — расплылась в блаженной улыбке девушка.
— Ладно. Мне надо бежать. Друзья ждут. Удачи. Э… — я замялась, ведь не знала ее имени.
— Арина.
— Лана.
Я вышла из уборной и чуть не задохнулась от накативших чувств. Меня рвало на части. Расщепляло на куски. Не помню, чтобы я когда-то так злилась. Ярость застилала глаза. Я хотела его уничтожить, растоптать, отомстить. Пусть он почувствует хоть толику той боли, что ощущала я. Ну все, пророк, пощады не жди!
Я подошла к диджею, сунула ему нашу последнюю пачку денег и сказала:
— Хочу спеть песню. Музыки не надо, а когда закончишь, включи что-то веселое и танцевальное.
Парень засунул деньги в карман и показал жестом, что выполнит все, что я сказала. Певица наблюдала за нами и ничего не понимала. Я выхватила у нее микрофон, делая вид, что безумно пьяна.
Диджей проявил смекалку. Приглушил свет, направил прожектор на меня и произнес:
— Песня от самой очаровательной девушки в честь Давыдова Ильи Олеговича.
И я запела. Закрыла глаза, чтобы не видеть лиц. Без музыки. Просто слова, которые Илья должен помнить.
Умереть и снова возродится.
Не много ли для слабенькой души?
Одержимостью пришлось мне заразиться.