Почему Эльза вдруг изменила своим принципам и решила обратить внимание на Фуллбастера, можно было объяснить только двумя причинам: либо Леви, видевшая их в тот день, что-то не так поняла, либо Грей таким образом решил задеть Люси и уговорил на это безобразие первую попавшуюся особь женского пола. То, что это оказалась Скарлет, только упростило его задачу: брошенному оператору достаточно было наплести ей что-нибудь о своей несчастной любви, и Эльза, помешанная на слезливых женских романах, конечно же, согласилась ему помочь в надежде вызвать у сбежавшей возлюбленной ревность и посредством этого чувства вновь соединить их сердца.
Люси не собиралась выяснять, какая из версий была ближе к истине, как и объясняться с Фуллбастером по поводу её отношений с другими мужчинами. Поэтому она, подойдя, ограничилась лёгким кивком в его сторону и попросила аловолосую репортёршу уделить ей пару минут для разговора. Они отошли в сторонку; Люси краем глаза видела, что Грей закурил и, делая быстрые, нервные затяжки, не отрываясь, смотрел на них, но подходить и вмешиваться в разговор не стал. Скарлет внимательно выслушала её рассказ о господине Вакабе Мине, записала адрес магазинчика и пообещала в ближайшие дни туда наведаться. Люси благодарно улыбнулась, попрощалась с коллегой и вернулась к своей машине. Нужно было торопиться: до назначенного Локи времени оставалось меньше девяти часов, нужно было не только успеть отснять, но и отсмотреть новый материал, а, если повезёт, то и сделать черновой макет.
Всю дорогу Ромео болтал почти без остановки. Парнишка явно нервничал перед первым посещением тюрьмы и пытался это скрыть за бесконечным потоком слов. Оказавшись внутри периметра, под тяжёлым взглядом охранника Конбальт замолчал, вцепившись побелевшими пальцами в кофр видеокамеры, и старался не отставать от Люси ни на шаг. Только в комнате для съёмок немного расслабился, занявшись любимым делом, хотя с непривычки и провозился с настройкой аппаратуры почти в два раза дольше, чем её прошлый оператор.
Журналистка, уже сидя за столом и ожидая, когда Конбальт закончит последние приготовления и можно будет подать знак охране привести заключённого, невольно отметила про себя, что ей не хватает Фуллбастера: его недовольного бурчания, пристального взгляда чёрных глаз и тонкого запаха ментоловой жевачки в его дыхании, когда он склонялся к её плечу задать какой-то вопрос. Грей был не просто коллегой, другом детства и периодическим посетителем её спальни. Прежде всего, он стал для неё близким и родным человеком, которому она отдала частичку своей души. Люси слишком сильно привязывалась к тем, кто оказывался так близко, позволяя им оставлять в памяти образы, звуки, запахи, что привязывало гораздо сильнее, чем интимная близость или рабочие отношения. Можно было порвать фотографии, выбросить сувениры и просто избегать встреч, но от тонких, почти незримых ниточек ощущений и ассоциаций было невозможно избавиться. Поэтому сейчас, слыша, как за спиной возится Конбальт, Люси с горечью понимала, что придётся, сцепив зубы и кривя губы в фальшивой улыбке, латать новые раны, привыкая к очередной порции боли.
Можно ли было этого избежать? Возможно, стоило оставить всё, как есть? Их отношения с Греем были привычными, почти домашними, ни к чему не обязывающими. И бесперспективными. Они внезапно начинались и столь же внезапно заканчивались коротким звонком или смской, сообщающей, что сегодня вечером Фуллбастер занят и не сможет составить ей компанию за ужином. Люси пожимала плечами, убирала со стола лишний столовый прибор и складывала разбросанные по всей квартире вещи своего временного квартиранта в верхний ящик комода. До очередного «окна» в его бурной сексуальной жизни. Иногда ей казалось, что Грей специально подгадывает окончание своего нового романа к тому моменту, когда она оказывалась свободной, чтобы со спокойной совестью занять уже облюбованный им диван в гостиной. Но это были лишь её догадки, поэтому девушка ничего не предпринимала, предоставив Фуллбастеру, как мужчине, право сделать первый шаг. Однако тот ограничивался совместным просмотром фильмов и сексом. Эта неопределённость постепенно начала её раздражать, заставив, в конце концов, набраться смелости и поставить точку.
Единственное, чего Люси никак не ожидала, было то, что Грей решит вместе с романтическими прервать также любые другие виды отношений между ними. Значит, её предположения были хотя бы отчасти верны. Что теперь с этим делать, она не знала. Возможно, самым правильным будет пустить всё на самотёк в надежде, что ситуация со временем сама как-нибудь разрешится.
Из задумчивости её вывел звенящий от напряжения голос Ромео:
– Всё готово. Можно начинать.
Журналистка кивнула, выбрасывая из головы не нужные сейчас мысли, и нажала на чёрную кнопку, вызывая охранника. Следующие два часа пролетели незаметно: вопросы, ответы, снова вопросы… Когда интервью закончилось, девушка бросила взгляд на часы и попросила своего спутника поторопиться. Конбальт молча собрал аппаратуру, убрал её в машину и до города тоже не произнёс ни слова. Люси, не спрашивая его согласия, завезла их сначала в кафе и снова сама сделала заказ. Молодой человек без энтузиазма поковырялся в тарелке и, отодвинув её, спросил, не смотря на сидящую напротив журналистку:
– А смерть на электрическом стуле… это очень страшно?
– Даже не думай! – прикрикнула на него девушка. И уже тише добавила: – Тебе нечего там делать.