А ещё вдруг так некстати вернулся тот осадок, образовавшийся от сегодняшней ревности, и ей сейчас тоже было так обидно и больно, и хотелось просто тёплых объятий, и…
— Майк… — прошептала Браун, утыкаясь ему лицом в ключицу.
Ну вот, не хватало только действительно позорно разреветься на плече у своего друга и коллеги, испачкав реквизитный свитер потёкшим гримом.
А ведь по правде она действительно на секунду поверила, что она и есть Элевен, а перед ней настоящий Майк, и они снова вместе, и…
Она крепко стискивала его в объятиях, чувствуя, как он пытается мягко отстранить её от себя.
Нет, нет, пожалуйста, ещё секунду… секундочку этого блаженного забвения…
Он заглядывает ей в лицо и со слёзами произносит:
— Я никогда не сомневался в тебе. Я звал тебя каждую ночь. Каждую ночь…
Милли прекрасно помнит этот прописанный в сценарии момент. Она уже перечитала его раз тридцать с тех пор, как впервые увидела. Она уже выучила все слова, отработала перед зеркалом все эмоции, прокрутила в голове все возможные варианты развития действий.
— Триста пятьдесят три дня, — продолжила она, покачивая головой, а слёзы так и катились по щекам. — Я слышала…
Финн растерянно смотрит на неё в ответ. Слишком растерянно и уязвлёно даже для самого хорошего актёра.
— Почему ты не сказала мне, где ты? Что ты в порядке?
И что ей отвечать? Дальше по сценарию вступал Дэвид со своими словами Хоппера, но его здесь нет, а Финн всё также продолжает стискивать её плечи и печально заглядывать в глаза. Импровизировать? Но что бы ответила Элевен в такой ситуации?
— Я… мне… — неуверенно стала тянуть Милли, будто враз растеряв весь свой актёрский талант. Вулфард кивал ей, поддерживая и побуждая продолжить. — Я… Финн, что вообще происходит?
Финн вдруг ошарашенно уставился на неё.
— Что? Кто такой Финн? Эл?
Милли вдруг начала догадываться, и для проформы спросила:
— Майк?
— Да?
Ясно. Финн и компания решили разыграть её. Ну теперь всё сходится. И странное местонахождение Вулфарда относительно съёмок, и весь этот его образ горюющего Майкла. Наверняка за углом стоят Калеб и Гейтен и снимают всё это на камеру, возможно, даже в прямом эфире.
А у Финна, кстати, очень хорошо получилось вжиться в свою роль — она почти поверила, что перед ней реальный Уилер.
На душе стало ещё муторнее, чем прежде. Вот чем она заслужила такой жестокий розыгрыш? Мальчишки ведь наверняка прекрасно знают о её симпатии к Финну. Благо, что они не догадываются ещё и о её симпатии к Майку, иначе разговоров потом не оберёшься. Но как же они удачно ударили сейчас сразу по всем фронтам своей глупой шуткой. Больно ударили. До слёз.
Милли начала вырываться из хватки.
— Отпусти, Финн, уже не смешно, пусти.
Финн моментально разжал руки, всё ещё удивлённо глядя на неё в упор. А она смотрела в его лицо и всё ещё видела перед собой не Вулфарда, а самого настоящего Уилера, и она, вот чёрт, никак не могла избавиться от этого глупого наваждения. И хотя умом она понимала, кто именно перед ней, сердце всё равно почему-то предательски щемило.
— Эл… я не знаю, что с тобой происходит, кто такой Финн и чем я мог тебя обидеть, заслужив твоё недоверие и слёзы, но я извиняюсь за всё. Я просто хочу сказать, что я рад, что ты жива и что ты вернулась, и мне совершенно не важно, почему ты мне не отвечала всё это время, я тебя не виню, и…