А что до Ричи? Она тоже любила его, но как близкого друга, максимум — брата. И то, что у неё на запястье его имя, её совершенно не беспокоило. В отличии от него самого. Ему казалось настоящим чудом, что именно у него на коже выведено её реальное (данное от рождения матерью) имя, что именно он обязан самой судьбой сопровождать эту уникальную девушку до конца её жизни. Но на деле он получил от неё лишь извиняющийся взгляд и виновато поджатые губы, и негромкое «Прости». Тогда он подумал, что его мир перевернулся с ног на голову, а сердце и вовсе остановилось. Как так? Почему? Почему Майк, а не он?
Год Ричи ходил за ними, а точнее, именно за ней, как привязанный. Куда бы девушка ни направлялась, Ричард тут же был здесь, готовый едва ли не дорогу перед ней усыпать цветами, но он прекрасно знал, что Элевен вообще ни капли не падкая на все эти штучки. Наоборот, она бы начала ругаться за то, что он уничтожил прекрасные растения. Она не была гринписовцем, но всё равно весьма заботливо относилась к природе.
Ричи не терял надежды, что однажды она одумается и придёт к нему, обнимет и наконец-то поцелует в губы. Но время шло, а ничего в его жизни не менялось в лучшую сторону. И тогда он сумасбродно решил покончить жизнь самоубийством. Глупо и слишком по-девчачьи, но ему это казалось весьма выдающейся идеей.
Но как будто сама судьба привела Элевен в тот день к нему на порог дома (да, тогда он уже жил отдельно). Она чувствовала огромную вину перед собственным соулмейтом. Она, запинаясь и неловко отводя от него взгляд, попросила не считать её распущенной шалавой и предложила ему своё тело в качестве искупления вины. И всё. Только тело, но не душу и сердце, ведь они всецело принадлежали её Майку.
С одной стороны, это было странно, что его же соулмейт предлагает ему такой странный бартер — она ему своё тело, а он смиряется с её жизненным выбором. Это было почти обидно, как будто ему нужны от неё подачки (хотя её тело — это не совсем подачка, а скорее великодушный жест).
Но с другой стороны, это было всё, что он мог получить от любимой девушки, и он, недолго думая, согласился даже на это. И ещё на несколько поставленных сразу условий. Вроде запрета на поцелуи в губы, запрета на метки (засосы, синяки, царапины) на её теле, запрета на раскрытие их тайны (читай, договорённости). Но самое главное, что ни при каких обстоятельствах об этом не должен был узнать Майк, поэтому их редкие встречи проходили только тогда, когда младший Уилер не мог бы об этом знать.
Сегодня была одна из таких ночей. Майкл уехал в Индианаполис (Карен говорила, что обручальное кольцо тот собирается покупать не в Хоукинсе) и обещал Элевен вернуться уже следующим утром. И пусть та не скучает без него, он быстро.
И что-то подсказывало Ричи, что эта ночь была их последней. Не зря же девушка первая пришла к нему, значит, у неё есть, что ему сказать.
Шум воды в ванне стих, и дверь распахнулась, выпуская распаренную Эл в прохладную комнату. Она, завёрнутая в полотенце Ричарда, с мокрыми волосами и босыми ногами, посмотрела на парня и ойкнула, быстро отворачиваясь.
— Прости, я думала, ты уже одет.
Ричи хмыкнул, натягивая на себя поперёк одну из простыней.
— Можешь оборачиваться, ангел.
Она неловко глянула через плечо, убедившись, что нагое тело Уилера было хоть чем-то прикрыто, и начала подбирать свои вещи с пола, придерживая узел полотенца на груди.
Стояла неловкая тишина. Эл боялась начать разговор, а Ричи боялся услышать свой приговор. Каждый оттягивал неприятный момент до последнего. Но когда девушка всё-таки закончила с вещами и притулилась на самый краешек развороченной постели, Ричард подобрался к ней со спины, обнимая и утыкаясь носом в загривок, пытаясь урвать последние моменты недолгого мнимого счастья.
Она вздрогнула, передёрнув плечом, и сморщила нос от неприятного запаха сигарет. Майк не курил (да даже не пил почти), поэтому она очень тяжело переносила каждую встречу с Ричардом хотя бы в этом плане. Потом вздохнула и, виновато опустив голову, рассматривая его сцепленные у неё на животе большие ладони с длинными пальцами, заговорила:
— Ричи…
— Да, love?
— Нам нужно это прекратить.