Казнил себя за то, что тогда показался ей. И ещё больше казнил за то, что бессилен. Он бы всё сейчас отдал, крылья бы свои отдал, чтоб иметь возможность войти в её жизнь человеком. Раньше он сильно переживал, что она его полюбила и не хочет расстаться с этой мечтой, а потом и сам не заметил, как чувство её светлое его душу и сердце затронуло. Только шанса у них никакого! Невозможно это! А от того так горько! Раньше он никого к ней не подпускал, даже Смерть прогнал, как Хранитель, а потом уже как... Евгений вздохнул и сел на траву. И смотреть ему, как кино, теперь то, что с любимой его делать будет этот Илья. Потому что он — человек! А ты кто? Какое имеешь ты право любить её тело, не только душу? Как в наказание смотреть, за то, что наслаждался её любовью и сам полюбил!
Александре постелили на печи. Для Ильи ещё вчера попросили у соседей раскладушку. Долго не шёл сон к девушке. Уже давно она слышала сонное сопение матери и изменившееся дыхание молодого мужчины. Лежала и не могла поверить в то, что согласилась. Ради матушки согласилась. Ей показалось тогда, что это был единственный выход. А теперь, лёжа без сна, вспомнился Евгений. Закрыла глаза, заплакала. Как же так? Это ж предательство! Это ж она предаёт его и любовь свою, и веру предаёт! «Откажусь! — прошептала в ночную тишь. — Завтра же откажусь! Всё расскажу маменьке, а остальные — пусть болтают, что хотят». Долго ещё плакала, потом твердила себе, что дождётся любимого, потом всё же заснула. Тогда Мария, сидевшая всё это время рядом, на остывшей печи, ещё раз погладила русую головушку и спустилась на пол. Она вышла на улицу — за воротами на лавке, прислонившись спиной и затылком к забору и устремив свой взгляд в бездонное чёрное небо, укрытое звёздным ковром, сидел Евгений.
— Прости! — сказала неживая, присаживаясь рядом. Она повернула голову налево и окинула взглядом дом, в котором жила когда-то давно, ещё, кажется, в той, прошлой жизни. Теперь муж её тоже за оградкой на кладбище лежит, а дом новым людям достался. — Я не знала, что ты тоже...
Но он молчал и всё также всматривался в чёрную бездну, что уже нашла дорогу и к нему в душу тоже. Спустя несколько минут тишины Мария добавила:
— Это невозможно, ты же понимаешь.
Но Евгений продолжал молчать.
— Ты должен дать ей шанс. Шанс прожить нормальную жизнь!
— Она его не любит. — ответил Ангел, не поворачивая голову.
— Может, потом полюбит! Помоги ей! Дай ей познать женскую долю.
Ещё минуту посидев, Евгений молча поднялся и направился в дом. Склонился над спящей Александрой, прошёлся нежно кончиками пальцев по лицу, прижался лбом к её лбу и погрузился в сон. Здесь стояла Саша посреди родной кухни, а напротив неё, как и в прошлый раз, стоял высокий прекрасный мужчина. Именно тот, которого она ждала все последние годы. Девушка улыбнулась ему и подалась чуть ближе. Но в этот раз Евгений не улыбался. Только тоска во взгляде — невыразимая, бессловесная. И сделал шаг назад. Александра остановилась в недоумении: почему? Хотела заверить его сейчас, что она передумала и не выйдет за Илью, но тут в комнату вошла ещё какая-то женщина. Александра перевела на неё взор, — кого-то эта женщина ей напоминала, очень знакомое было лицо, только вот имени вспомнить не удавалось.
— Я Мария. — ответила та, улыбаясь, словно угадав немой вопрос. — Теперь вспомнила?
Саша кивнула. Да, вспомнила ту соседку Марию, к которой бегала помогать каждый день. С которой коротала дни, пока мама с Надей в колхозе и в школе были.
— Выбери Илью. — сказала Мария, взяв девушку за руку. Но та отшатнулась:
— Нет! Нет! — и с надеждой снова посмотрела на Евгения. Тот печально опустил голову и повернулся к девушке спиной. А там, за его спиной, она увидела сложенные крылья. Он раскрыл их, белые, светящиеся, и Александра всё поняла.
— Ты — мой Ангел! — еле слышно прошептала.