Ник говорил это в таком запале. Я видел в его глазах средневековые костры, на которых «очищали» от скверны. Он рисовал страшную картину верить в которую не хотелось.
— Но мы ведь живём в третьем тысячелетии, — попытался было возразить я. — Народ просвещается и…
— Религия по сути является рассадником обскурантизма. Миллионы верят в надвигающийся Конец Света и пришествие Миссии. Если конфессии объединятся против борьбы с нами, последствия сложно вообразить. Если в бородатом арабе видят террориста и сотни молодых людей носятся по улицам с криком прославляющим Гитлера.
— Они дебилы и…
— Представь, что таких дебилов станет в разы больше, а у их врагов исчезнет расовый и религиозный признак. Начнётся бойня, — Ник выдержал короткую паузу после продолжил. — Это будет продолжаться пока какое-нибудь государство не признает наши права.
— Считаешь такое возможно? — изумился я.
— Разумеется, — кивнул Ник. — Твои родные ведь наверное не подозревают кто ты теперь?
Вопрос был риторическим. Ник прекрасно знал, что ни кто в здравом уме не придёт к родителям и не скажет: «Мама, папа, я… не гей, ничего не украл и никого не убил (пока не убил) … мам, пап, я сделал нечто… не, не разбил машину… Ленка не беременна… нечто гораздо хуже…". Как это должно выглядеть? Глупо? Страшно?
— Как ты думаешь, что станет с нашими родными? — зло улыбаясь спросил Ник, посмотрел мне в глаза и одобрительно кивнул, — Вот. Начнутся репрессии. На их долю выпадут не сладкие испытания. Все, родители, дети, братья, сёстры, супруги, а после доберутся и до дядей с тётями. Для правителей мы дар свыше, идеальный повод надеть на свой народ тугой хомут, которому они будут рады, за который они будут благодарны.
Он глубоко и как мне показалось, печально вздохнув, подвёл итог короткой фразой:
— Люди сами удушат себя.
Мне не совсем понятны были его чувства. Особой радости от рода человеческого он явно не испытывал, но при этом сочувствовал и сопереживал всему человечеству.
— Может не всё так печально? Если попробовать объяснить…
— Кому?! — пламенно воскликнул вампир. — Веками люди ищут повод устроить оправданную тиранию. Для этого придуманы государства, религиозные учения, расовые превосходства. Мы ТО, что не надо выдумывать. Мы подарок судьбы для правящей элиты. Подобной войной можно оправдать массовые казни, налоги, диктатура, комендантский час, затраты на вооружения, благодаря которым «отмоются» миллиарды. Элита утонет в роскоши в то время, как народ будет нищать и при этом благодарить правителей за то, что они оберегают их от «ужасных тварей ночи».
— Но так не может продолжаться вечно! — оборвал я.
— Разумеется, — кивнул Ник. — Впоследствии в одной из стран третьего мира признают наши права, затем ещё в одной и ещё. Создастся коалиция которая бросит вызов зажравшимся сверхдержавам, а уж после поднимут голову сочувствующие и…
Ник пристально посмотрел на меня. Я закончил его мысль:
— Да здравствует, Третья Мировая.
Вампир одобрительно кивнул, затем вернувшись к бумагам спросил:
— Теперь ты понимаешь, какой груз ответственности лёг на твои плечи? Ты готов к нему?
— Хочешь сказать, что из-за меня может разразиться катаклизм? — усмехнулся я, но поймав на себе огненный взгляд Ника понял, что ирония тут излишня.
— Можно сказать и так.
— Тогда во что верить нам? — растерянно спросил я.
— В прошлое, — разумно ответил Ник. — Мы мало чем отличаемся от людей, за исключением некоторых, не значительных, на мой взгляд, особенностей.
— Звучит так, словно у нас другой цвет кожи или разрез глаз, — заулыбался я.
Ник пропустил мою колкость мимо ушей, продолжал:
— Если исходить из веры, любая мудрость строиться на знании предков. Если ты достигаешь нового, доселе невиданного уровня развития, становишься…
— Легендой, — прошептал я.
— Верно, — согласился Ник. — Гляжу, с Сандрой вы неплохо поладили?
— Да, — немного смутился я. — А Вы встречали подобных мне?
— Нет, — пожал плечами Ник. — Ни подобных тебе, ни Сандре я не встречал.
— А подобных Вам с Давидом?
— Каждый из нас уникален по своему, — начал было Ник.
— Ответа не будет, — понял я, но тут же придумал иной вопрос. — А вампиры вообще стареют?
— Я, да, — без промедления ответил Ник. — Хотя выгляжу гораздо моложе своих лет.
— А сколько Вам лет?