— Массовые казни, репрессии и геноцид по Вашему тоже способствуют взращиванию молодой поросли? — зло усмехнулся я.
— Увы и ах, выживает сильнейший, — развёл руками Ник. — Это не моя прихоть.
В одну секунду я представил сотни подобных «эволюционных мероприятий». Старики, женщины, дети, загнанные в казематы, тюрьмы и концлагеря. Те, на чьи головы во времена войн сыпались бомбы, кого жгли напалмом, беспощадно расстреливали. «Боже, как же их много», — ужаснувшись, подумал я. По словам Ника они были просто дровами в топке локомотива под названием «ЕСТЕСТВЕННЫЙ ОТБОР». Неужели естественно издеваться над себе подобными? Неужели естественно истязать и насиловать, грабить и убивать?
— Вы вправду так считаете? — задыхаясь от горечи бессилия и тупой злобы, спросил я.
— Да, — как ни в чём ни бывало, ответил вампир. — А что тебя так удивило?
— Когда гибнут дети… это уже… это уже не…
Я заикался и запинался. Язык меня не слушался. От явственного осознания этих картин меня всего трясло. Я достаточно редко принимаю что-либо близко к сердцу, но порой меня ни с того ни с сего, может начать клинить. Ник очень ловко расжигал в пламенеющую во мне ярость.
— Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц, — опрокинул вампир и я понял, что теряю контроль над ситуацией, однако Ник, словно не замечая бушующего во мне гнева не отрываясь от жареных колбасок, продолжал. — Пойми, мы другие. Чудачества людей нас совершенно не заботят.
— С каких это пор?
— С давних, — прожевав, ответил вампир. — На счёт тебя не уверен, но надеюсь, очень скоро и ты это поймёшь.
— А Сандра это поняла? — изо всех сил сдерживая в себе ярость выпалил я.
— Потому и надеюсь на тебя, — язвительно заметил Ник.
— Хотите вырастить свою копию?
В глазах у меня всё стало алым. Ещё немного и я окончательно провалился бы в ярость.
Ник только рассмеялся. Не говоря ни слова, он вцепился в меня пламенным взглядом, осторожно и максимально отчётливо произнеся:
— Хоть одна причина для чего мне это?
— Не знаю, — стараясь вернуть контроль над эмоциями, ответил я.
— Предположим, что ты прав, — не останавливался вампир. — Только правота твоя не стоит и ломанного гроша.
Ник показывал своё истинное лицо. Жестокое, коварное. Вернувшись к еде он надменно, произнёс:
— Сидишь тут, сопли жуёшь. Суёшь нос не в свой вопрос, — вампир пристально посмотрел на меня. — Рискуешь остаться без носа. А зачем? Для чего?
Я словно осатанел:
— Значит не в свой вопрос?! Сидите тут такой холёный и благородный! Сделали из меня животное и дали выбор, либо на цепь и помалкивай, либо на все четыре стороны…
— Вот только я ничего этого с тобой не делал, — перебил Ник.
— Но Вы и не пытаетесь мне помочь!
— Разве я тебе чем-то обязан? — глаза вампира округлились от удивления, и тут же в них вспыхнула такая злоба. — А так щенок, скажи «спасибо», что тебе хоть ещё выбор дают!
— Пошёл нах…
Я закричал так что и без того косившиеся в нашу сторону посетители паба начали нервно переглядываться. И тут… засмеялся. Засмеялся смехом далеко не здоровым.
В Нике я надеялся найти мудрого наставника, а он на самом деле оказался выродком почище Давида.
— Уважаемая публика! — окидывая всех собравшихся безумным взглядом начал я. — Прошу извинить меня за неподобающее поведение! Продолжайте жрать пиво с сардельками! Спасибо за внимание! Позвольте откланяться!
Затем сделав реверанс и посмотрев на Ника, еле слышно сказал:
— Приятно было пообщаться.
Я едва обернулся, когда Ник шёпотом позвал меня:
— Не давай воли эмоциям, не давай выбить себя из равновесия.
Конечно, кроме меня этих слов никто не услышал, но я и так выставил себя полным кретином. Терять мне было нечего.
Обернувшись к вампиру я громко и яростно произнёс:
— Я не иду ни у кого на поводу!
— С каких это пор? — рассмеялся он.
— С этих самых!
Достал из кармана несколько купюр и бросил их на стол.
— Приятного аппетита. Кушайте не обляпайтесь!