Грузовики и машины поменьше спешно разъезжались в стороны от периметра рабочей зоны, разбегались маленькие фигурки людей, отчаянно сражавшихся с ветром и ливнем. А потом начался кошмар!
Я видел, как молнии начали бить по земле более прицельно. Мощные разряды атмосферного электричества попадали точно в вышку и постройки рядом с ней. Бегущие фигурки людей охватило пламя. Несчастные попадали, начали кататься по земле. Грузовики и «Лендроверы», бешено вертящиеся в долине, тоже загорелись. Послышались звуки взрывов. Огонь охватил вышку, начали плавиться и рушиться балки. Большие участки пустошей, поросшие кустиками вереска, вскипели, как вода в кастрюле. От земли повалил пар, она покрылась красными и оранжевыми трещинами.
— Время вышло, — послышался рядом со мной голос Джордана. — Бомба рванет в любую секунду. И придет конец игре этого ублюдка!
В то же мгновение, как только утих голос йоркширца, из динамика рации послышался голос… не то Гордона Финча, не то самой твари:
— Я РАНЕН! — На-нгх… нгх… нгх-йя — Великий Уббо-сатхла, твое дитя умирает — но дай же мне скорее силу для последнего глотка… дай мне распрямиться в последний раз… СОРВАТЬ печати Старших Богов — на-аргх… нгх… нгх! — Аргххх-к-к-к! Хьюх, йюх, х-йух-йух!
Из динамика рации вырывались эти чудовищные, нечеловеческие хрипы и слоги на фоне треска и шипения. А я стал свидетелем ужасного финала.
Как сквозь толстый слой ваты, до меня донесся бессвязный крик Писли. Земля под нами подпрыгнула и поползла. Крошечной частью разума я осознал, что Джордан попытался встать на ноги, но его тут же швырнуло обратно на содрогающуюся землю. При всем том я старался наблюдать через бинокль за тем, что происходило в районе буровой вышки. Я не в силах был оторваться от этого жуткого зрелища!
А в долине земля покрылась широкими трещинами, и из этих сейсмических расселин наружу потянулись мерзкие серые щупальцы.
Щупальца дергались и походили на огромных, смертельно раненных змей, пытавшихся расползтись по истерзанной, покрытой ранами земле. И некоторые из щупалец дотянулись до пытавшихся спастись бегством людей. На концах щупалец появлялись отвратительные красные пасти, и…
Наконец мне удалось оторвать бинокль от глаз. Я зажмурился и прижался лицом к мокрой траве и песку. В то же мгновение раздался чудовищный треск грома и полыхнула жуткая вспышка молнии. Я увидел ее сквозь сомкнутые веки. За этим последовал взрыв такой невероятной силы и распространилась такая кошмарная вонь, что я, можно сказать, лишился чувств.
Не знаю, сколько прошло времени до того момента, как я ощутил на своем плече руку Джордана и услышал его голос. Он спрашивал, как я себя чувствую. Но когда я приподнял голову и разжал веки, я увидел, что небо прояснилось. Изуродованный холм обвевал легкий ветерок. Писли сидел и сокрушенно мотал головой, глядя на картину в долине. Я посмотрел в ту сторону.
Там все еще бушевало пламя, и посреди обуглившихся кустиков окопника и вереска вздымались вверх клубы голубоватого дыма. Буровая вышка покосилась набок и превратилась в груду почерневшего металла. Пара черных от копоти грузовиков устало двигалась к нашему холму. В разные стороны брели, пошатываясь, несколько человек. До нас донеслись стоны и крики тех, кто просил помощи. Мерзкая серая жижа растекалась и пузырилась на земле, заполняя трещины, словно гной раны.
— Мы должны им помочь, — негромко произнес Джордан.