Де Мариньи заставил себя предпринять новую попытку мысленно соединиться с часами. Он протянул свое одурманенное алкоголем сознание к сознанию часов времен, сработали сканеры, и перед его мысленным взором тут же открылась картина…
Просто ад… Вокруг корпуса часов бушевало пламя всех костров преисподней. Казалось, часы попали в самое жерло извергающегося вулкана. Или это была поверхность Солнца? Что за черт? Куда он угодил?
От страха у де Мариньи засосало под ложечкой — словно какой-то великан запустил руку ему в живот и крепкой рукой скрутил кишки в комок. Он инстинктивно выставил перед собой руки, чтобы заслониться от жара, хотя прекрасно понимал, что никакой огонь внутрь корпуса часов проникнуть не может. Но вот перед ним, сквозь пламя и дым на миг возник гигантский рубин и рогатые фигуры, в демонической радости пляшущие вокруг костра… и де Мариньи понял, где находится. Он вернулся в Дайлат-Лин, в мир сновидений Земли. И теперь, как он ни был пьян, он все же вспомнил обо всем, что произошло раньше.
Тогда, стараясь удержать сканеры часов времен в своем пошатывающемся сознании, де Мариньи попытался сосредоточить свои затуманенные, расплывающиеся мысли на рогачах и на том, чем они сейчас занимались. Что же они делали в данный момент, эти широкоротые чудища? Ясное дело: пытались спалить часы времен! Гнев вспыхнул в груди де Мариньи. Он уставился на выходцев из Ленга с пламенной ненавистью, заполыхавшей в его жилах подстать тому жару, который с собой принесло бренди.
Эти злобные обитатели запретного плоскогорья принесли больше чем достаточно ужасов в края сновидений Земли. Они — или их отцы до них — погубили Дайлат-Лин. Это они были в ответе за распространение всех пакостей в мире сновидений. Они стали гнилостными язвами в подсознании Человека, они объединились с Силами Тьмы, а в особенности — с плененными узниками, отродьями Ктулху в мире бодрствования. Мало всего этого, так они еще совсем недавно издевались над Титусом Кроу и Тианией, и даже над самим де Мариньи.
Тианию они бы изнасиловали — это вне всяких сомнений. Титуса подвергли бы страшным пыткам. А потом друзья де Мариньи были бы переданы Ньярлатотепу, Великому Посланцу Божеств Цикла Ктулху. А здесь, в мире сновидений, Ньярлатотеп получил чудовищное обличье за счет множества телепатических посланий от его древних повелителей. И чем больше сновидец размышлял о БЦК — и о рогатых мерзавцах, их приспешниках в мире сновидений, — тем злее он становился. И вот теперь эти приспешники пытались сжечь часы времен вместе с находившимся внутри них де Мариньи!
Его злость внезапно переросла в ярость, прогнавшую пьяную тошноту и заставившую Анри-Лорана действовать. Настала пора преподать рогатым тварям урок — такой, какой они не скоро забудут.
5. Оружие из мира бодрствования
Рогачи из Ленга при первой же возможности превращались в каннибалов и поедали плоть разумных существ, поэтому для них было привычно плясать вокруг ритуальных костров. Таким путем они с древних времен пытались задобрить духов стихий. Поэтому для дикой пляски им было вполне достаточно того, что враг — некий предмет, не соответствующий их чудовищным понятиям о норме, — был объят пламенем ритуального костра. Если бы они поджаривали человека, рогатые твари подпрыгивали бы от радости при каждом крике несчастного, призывая духов своего пиршества. А сейчас, пытаясь спалить часы времен, они плясали, прославляя духов своих предков, отправивших к ним этого недруга.
Эрифф, слегка раненный в драке с неудачливым Барзтом, сидел на ступени пьедестала, подпиравшего гигантский рубин, и хлопал в ладоши в такт музыке — щелканью трещоток и завыванию дудок. Другие рогатые твари носились туда и сюда и подбрасывали в костер обломки мебели из домов, где некогда обитали жители Дайлат-Лина.
И вдруг случилось нечто странное: непонятный предмет, похожий на длинный ящик или гроб, стоявший посреди костра, начал вращаться и отгонять от себя языки пламени.