— Шла бы ты домой, — неожиданно появился в дверях Джек Уэс. — Выглядишь уставшей.
Рид и чувствовала себя уставшей. Только вот дома ей ещё хуже будет, однако она не решилась делиться мыслями с Уэсом.
— Я жду отчёта от медэкспертов по трупу, — соврала Блэки.
На самом деле она уже и думать забыла о трупе. И вообще о расследовании. И так было ясно, что Костровки её не допустит к нему. А Вудс ведь не всесилен.
— Знаешь что, я тут поразмыслил, пока мы со знакомцем кофе пили, и мне пришла мысль, что мы не знаем о других трупах маньяка «Символа бесконечности», потому что не искали по пропавшим без вести, — сказал Уэс.
— Это иголка в стоге сена, — вздохнула Рид.
— Нет, — возразил Джек. — Это полицейская работа, трудная и кропотливая.
На подобную правду ответить Блэки было нечего, поэтому она молча согласилась поискать вместе с Уэсом неопознанные трупы или пропавших без вести. Всё равно мысли Рид были далеки от того, что надо было думать о расследовании.
Рид не могла не думать о том, что эта журналистка — ключ к разгадки всех преступлений маньяка. Но эти мысли почему-то не радовали, а пугали. И чем больше женщина об этом думала, тем больше ей не хотелось сегодня уходить домой одной.
========== 13. Раздрай. ==========
Самое непростое в жизни — понять, какой мост следует перейти, а какой сжечь.
© Эрих Мария Ремарк
Самое сложное — ждать. Особенно когда ждёшь того, чего, возможно, никогда не произойдёт. Или тех, кто никогда не придёт. Это сложно, потому что ты ждёшь в пустоту.
— Я ничего не понимаю, — честно признался Корецкий.
У него было выражение, будто он увидел приведение, разговаривает с ним и никак не может поверить, что перед ним в образе белокурой миниатюрной девушки сидит Пол. Это было сродни сумасшествию, верить в такое. Если об этом узнают в полиции, его вышвырнут к чёртовой матери, если вообще в психушку не засадят.
После подробного рассказа Пола о том, как его убили, о Меган, о больнице, о Рид, у Корецкого в голове образовался такой кисель, что он никак не мог понять, что с ним делать. С одной стороны, девушка знала много таких личных тайн их двоих, что поверить в то, что перед ним Пол, труда бы не составило, но с другой — это казалось каким-то бредом. Журналистка работала на «Бронкс Ньюз», а уж какими бывают журналисты и что они могут накопать по своим источникам и каналам, Мик знал весьма хорошо. И всё же что-то внутри не отпускало, заставляло вглядываться мужчину в незнакомые черты лица белокурой девушки.
— Меган, — произнёс он. — Меган Уэсли. Ну, и влип же ты, приятель!
Пол и сам понимал, что, кажется, перестарался. Как-то он не думал о том, что ему придётся настолько тяжело в чужом тебе, даже ещё и в женском. Раньше он не задумывался над тем, через что проходят женщины в жизни. А сейчас он видел всё воочию, и ему было страшно и неловко.
— Значит, Рид думает, что ты журналистка Меган, у которой есть информация об убийствах? Ты понимаешь, что играешь с огнём, который может спалить всё? — серьёзно поинтересовался Корецкий, заваривая крепкий чай. От всей этой чёртовой информации он чувствовал себя не в своей тарелке, и ему срочно нужен был крепкий чай, именно он помогал ему всегда.
— Понимаю, — сказал Пол голосом Меган. — Я иногда будто вообще себя теряю, — добавил он.
Корецкий едва заварку мимо кружки не пронёс.
— Что? Хочешь сказать, что, кроме тебя, в этом теле, ещё дух той девчонки?
Пол кивнул.
— Похоже на то.
Корецкий оставил заварку в покое и снова опустился на стул. Он понимал, что в этом теле кто-то может сойти с ума и натворить дел. Надо было срочно что-то предпринять. И только Мик решился.
— Тебе надо с Челси встретится, я договорюсь. Иначе добром это не кончится.
Как-то это прозвучало вымучено, но Пол понимал, что одному ему не разобраться ни за что. Требуется помощь. И лучше пусть это будет Челси, чем какой-то врач-мозгоправ, который отправит Меган в палату для душевнобольных. Пол очень боялся и так.