- Лично я хотел бы посмотреть фотки, что мы наснимали за последние три дня. У кого мой фотоаппарат в рюкзаке? – лениво развалился на матраце Алексей. – Или лучше выйдем и пожарим сосиски, пока они не протухли?
Марина и Федич поддержали идею насчет обеда-ужина, к тому же у них завалялась пара больших картофелин, с того дня, когда они шли через картофельные поля и еще немного лука, который они успели насобирать там же.
- Твой фотоаппарат у меня в нижнем отделе рюкзака, – сказала Марина, пытаясь вытащить сосиски из сумки Федича. – Ребята, пока я готовлю ужин, может вы тут немного приберетесь, а то как в хлеву.
Сказано – сделано. Марина пошла на улицу, разводить костер и жарить на сковороде сосиски с картошкой и луком, а парни решили все же убрать хлам из их, пусть и временного, пристанища.
- Хорошо бы нам завтра, добраться до заставы к полудню, – размышлял вслух Федич, прикидывая в уме, какой дорогой лучше идти: проселочной или вдоль железки. – Если рано встанем, можем уже к следующему вечеру быть в поселке, со старожилами успеем поговорить. А то ходим два дня как пришибленные, даже никого не встретили, кто бы мог знать о военных бункерах тут.
- Эй, слышишь? – едва не перебил его Лёха.
Он бросил хлам возле приоткрытой двери, за которой уже пахло костром и обратил свое внимание на проход в узкий коридор, который они каким-то образом обошли стороной, когда мчались на зов Федича, в Южное крыло. Именно оттуда Алексей услышал звуки, напоминавшие урчание или сопение. А может быть и то и другое. У него возникла идея, что это может быть бездомная псина, коих они много повстречали за три дня похода. Если это собака, то придется делиться сосисками, что изначально не планировалось. А если нет, то кто или что может издавать такие звуки?
- Я ничего не слышу, – прислушивался Федич. – Только хлопанье крыльев. Наверное, птицы поселились на провалившейся крыше, они могли свить там пару гнезд, обычное дело. Давай уже разберемся с хламом, жрать охота, а ужин уже почти готов.
Поужинать решили вне дома, когда палящее солнце уже клонилось ко сну. Было где-то около восьми вечера. Жара спала и на улице было просто сказочно и спокойно.
Ели молча, стараясь тщательно пережевывать немного подгоревшие сосиски. Хорошо, что приправа осталась, чтобы добавить в ужин. С приправами жизнь казалась ...острее. Когда с сосисками было покончено, принялись за чаёк, который Марина разлила по трем алюминиевым кружкам. Сахару не было, пришлось открыть небольшую баночку меда, которую им всучила одна бабушка, два дня тому назад. Мед оказался наивкуснейший и с чаем пошел на ура.
Все трое уставились на закатное солнце, стараясь не думать о том, что им завтра еще предстоит долгий путь в поселок. Это примерно километров шестнадцать по пересеченной местности. Но они прошли уже втрое больше, поэтому сейчас нужно было просто отдохнуть и выспаться. Единственное, что могло беспокоить троих, это закончившаяся вода. А точнее, Марина намекнула на то, что осталась одна небольшая бутылочка минералки без газов. И ее они припасли на завтра.
После ужина все трое забрались на матрац Алексея, приготовившись смотреть фотки за три дня похода. На самом деле почти все клевали носом, но мужественно просмотрели все сделанные снимки. Однако уже через три четверти часа, Лёха, Марина и Федич разбрелись по своим матрацам, чтобы отдаться сну.
2. Сон или явь?
Ночью всех троих разбудил душераздирающий крик откуда-то изнутри больницы. Все трое вскочили с импровизированных коек и спросонья уставились друг на дружку. Возможно, сперва всем показалось, что это им приснилось, но повторный крик не заставил себя долго ждать. И, казалось, этот крик раздается где-то совсем рядом.
- Что это за хрень? – пораженно спросил шепотом Алексей.
Он схватил из-под подушки, которой был его рюкзак, фонарик и стал рыться в походной сумке Федича, которая лежала у него в ногах.
- Какого черта ты делаешь? – так же шепотом поинтересовалась Марина, у которой от криков по спине бежали мурашки, и теперь уже не казалось, что предчувствие ее пыталось обмануть.
- Ищу револьвер, – коротко ответил Алексей.