В Раю же он был несчастен.
Но это в прошлом.
Сейчас у него новая жизнь.
Счастливая, радостная, хорошая, та, которой ему не хватало все эти годы, проведённый в таком неприятном и даже противном облачном городе. И возвращаться «домой» он был не намерен. Вечно горящая Преисподняя уже приняла его, потушила охваченные огнём, некогда белоснежные крылья.
Которые теперь были чёрными.
Неприятный апах палёных перьев он не забыл, да и вряд ли сможет когда-нибудь забыть. Цвет крыльев значил для падшего ангела слишком много, чтобы его так просто игнорировать. Это было напоминанием.
Горьким напоминанием.
Теперь он не ангел, сейчас он демон. И ненавидит Рай так же сильно, как и его новые сородичи. Правда, у него были более весомые причины, нежели у всех остальных. И они всегда были с ним, за спиной, не давая ничего забыть.
— Сука, ты что, блядь, делаешь? — недовольно крикнул Жадность.
— Отъебись, — практически сразу отозвался Люцифер.
Ему было плевать на своего «напарника». Массовые убийства доставляли ему столько же удовольствия, как и секс с Похотью. Это приносило неимоверную эйфорию, которую хотелось ощущать снова и снова. В такие моменты он был по-настоящему счастлив, как и рядом с ней.
Именно в подобные моменты падший ангел не жалел, что отказался от Рая. Только в новом доме можно было получить удовольствие от использования своей силы, только в Преисподней это всегда одобряли.
Не то, что на Небесах.
Не делай то, не делай другое… Полная скука. Это никогда его не устраивало, поэтому он оттуда и сбежал. Ему хотелось дышать в полную грудь, а не подчиняться глупым правилам, которые нужны одному-единственному существу.
Богу.
Его, Люцифер ненавидел так же сильно, как и Дьявол. Наверное, именно поэтому они так быстро и сошлись. Из-за схожести. Подобное притягивается к подобному. Так все говорят По крайней мере, в Аду. И он в это верил.
Искренно, сильно, смозабвенно.
Как люди в Господа.
От упоминаний о нём тошнило.
Кости легко ломались.
Даже слишком.
Ему хотелось получить, как можно больше удовольствия, растянуть его. Привык жить с Грехами. Гневом, Гордыней, Похотью, Завистью… Все Семеро были по-своему прекрасны, и расставаться с ними не было ни сил, ни желания.
Они великолепны.
Жадность посмотрел на него.
Буквально на секунду.
И усмехнулся.
Хищно, самодавольно, отчасти даже радостно. Он всё видел, он всё чувствовал, он всё понимал. Потому он и Грех. Как говорил Сатана, всё они особенные. Лучшие. И все Семеро в это верили. И как тут не верить, если это правда?
Хоть Владыка Тьмы и был де-юре главным, но вот де-факто… Правителей у Ада бло куда больше. Без частей своей прогнившей души, как любил выражаться он сам, не мог ступить и шага, что развязывало им руки и давало неограниченую власть, которой они пользовались.
Иначе быть не может.
Всех это устраивало.
В особенности Семь Смертных Грехов. Никто не хотел терять свой статус. Их вполне устраивало нынешнее положение дел, при котором они легко управляли другими демонами посредством Дьявола. Да и иметь под колпаком Люцифера было очень хорошо, а подчинялся он только ему.
Да и ели бы не Владыка Тьмы, то они бы не смогли держать вместе. Весь бы Ад непременно развалился, а вот он был тем недостающим связующим звеном, находиться рядом с которым нравилось абсолютно всем.
Люцифер не смотрел на напарника. Не видел смысла. Как и Жадность. Они просто выполняли свою работу. Убивали людей. С упоением. По одной простой причине — им так приказал их Господин.
Сатана.
***
Эмилия уверенным и размеренным шагом двигалась вперёд, не смотря по сторонам Пыталась показать внутреннюю силу, которой ей сейчас так не хватало. Она могла позволить себе быть слабой только перед двумя людьми, а перед остальными не имеет права это делать.
Только не она.
Только не Герой.
Когда её позвали к архиепископу, девушка не знала, что делать. Такого раньше никогда не было. Она всегда всё делала правильно, ни разу не нарушала правил. И из-за сложившейся ситуации в груди похолодело и лёгкие с сердцем сжались в одну маленькую точку.
Казалось, весь её мир вот-вот рухнет. Новый мир. Она и так когда-то потеряла свою семью, и сейчас сложившаяся ситуация не сулила ничего хорошего. Вдруг церковь решила ни с того ни с сего избавиться от неё?
Что тогда?
Юстина поклонилась.