Всю неделю студенты Хогвартса бросали в Кубок обрывки пергамента со своими именами. Часто возле Кубка видели и студентов другой школы. У гриффиндорцев руки чесались подстроить им какую-нибудь каверзу. Особенно злобствовал Рон Уизли. Он подкараулил Уильяма Уркхарта, когда тот, не торопясь, вышел из камина и остановился, шаря в карманах, чтобы найти бумажку со своим именем. Рон послал в Уильяма заклятие ватных ног. Здоровяк Уркхарт упал и с размаха приложился носом о табуретку, опрокинув Кубок. Дамблдор думал, что Том Реддл возмутится и предъявит Хогвартсу какой-нибудь иск, но Тёмный Лорд промолчал.
«Да они боятся нас. Они уже обделались от страха», - во всеуслышание объявил Рон.
Поэтому слизеринцы стали приходить по ночам. Связываться с этими гриффиндурками себе дороже!
В пятницу ночью Дамблдор плохо спал. Ему слышались какие-то странные, шипящие звуки. Потом по полу, как будто, потащили что-то тяжёлое. Директор хотел было встать, но у него разыгрался ревматизм, ноги ныли, а в коридорах школы так холодно! Он лежал в тёплой постели, в полудрёме прислушиваясь к странным шорохам. Потом раздался душераздирающий кошачий мяв, и всё стихло. «Это миссис Норрис кого-то поймала», - подумал Дамблдор. – «Филч бдит, значит всё в порядке». И он заснул.
Утром он обнаружил толпу студентов и преподавателей в вестибюле. Филч в полной прострации взирал на миссис Норрис, висящую на подставке для факелов. Кошка казалась окаменевшей. На стене то ли кровью, то ли красной краской было намалёвано: «Тайная комната открыта! Враги Наследника, берегитесь!»
Дамблдор схватился за голову. Завтра Кубок объявит об участниках первого состязания, а тут такое! Кошку быстренько сняли, успокоив безутешного завхоза, что кошку можно вылечить зельем из мандрагор, которое и отправился спешно варить Слагхорн. Надпись, которая оказалась сделана клюквенным вареньем, быстро стёрли. Директор молился всем магическим богам, чтобы до завтра не произошло ещё чего-нибудь столь же непристойного.
В воскресенье в полдень в огромном вестибюле собрались ученики и преподаватели обеих школ. Прибыл начальник департамента магических игр Людо Бэгмен, который сиял, улыбался и кивал направо и налево.
Он подошёл к Кубку огня и взмахнул палочкой. Кубок заклокотал, как спускаемый унитаз, засопел, откашлялся и послушно выплюнул имена участников первого состязания, которые и зачитал Бэгмен.
Немедленно после этого в кабинете Дамблдора собрался расширенный педсовет с участием преподавателей конкурирующей школы. Четыре выбранных Кубком участника переминались с ноги на ногу в середине кабинета, исподлобья глядя на взволнованных взрослых магов.
- Итак, Гарри Поттер, Драко Малфой, Рон Уизли и Теодор Нотт. Всем нет семнадцати лет. Ради Мерлина, как вы смогли подойти к Кубку? – устало вопрошал Дамблдор.
- Альбус, я думал, вы заколдуете этот деревянный горшок, чтобы он автоматически отсортировывал малолетних идиотов, которые суют в него свои имена, - аристократически растягивая слова, лениво произнёс лорд Малфой.
- Я не сообразил, что они могут попросить кого-то из старших студентов… - растерянно пробормотал Дамблдор.
- Альбус, но это же элементарно просчитывается, - с плохо скрываемым презрением заявил красивый мужчина с чёрными вьющимися волосами, чуть тронутыми сединой, и ярко-синими глазами. Том Реддл был сегодня в своём человеческом обличии.
- Да это ты сам бросил имя Гарри в Кубок! Ты хочешь погубить его! – разозлился директор.
- Я? Своими руками погубить свой хоркрукс? Да ты свихнулся, Альбус! – рассмеялся Том Реддл.
- Э-э-э… Откуда ты знаешь про хоркрукс? – подозрительно спросил Дамблдор.
- Я его чувствую! – усмехнулся Тёмный Лорд.
- Но я никого не просил кидать моё имя! – возмутился Гарри Поттер. – И какой ещё хоркрукс?
- И я тоже не бросал своё имя! И никого не просил! – поддержал его Драко Малфой.
Северус Снейп внимательно посмотрел на них. Что-то в их голосах показалось ему подозрительным.
- А чьё имя вы хотели бросить в Кубок? – вкрадчиво спросил проницательный зельевар.
Гарри и Драко переглянулись и, как по команде, уставились в потолок.
- Драко, чьё имя? И как? – спросил Люциус, строго глядя на сына.
- Я… это… Я попросил Те Уаката… Он ночью пошёл и бросил имя Гарри, - Драко никогда не пытался соврать отцу. Это было бесполезно.