Тут был и единственный и последний по пути монастырь Тхъянгбоче. Из него было хорошо видно все огромные и знаменитые уже весьма горы Гималаи. Намного ближе, чем те, что были видны из Катманду и других деревень, далеко отсюда.
- Воздух, то какой! - восторженно, вдыхая воздух высокогорья, произнес шеф русской альпгруппы Рогожин Валерий Витальевич.
- Да, нужно дышать полной грудью - ему вторил, его правая рука и врач травматолог русских альпинистов Дмитрий Леонидович Иванцов - Где еще так надышишься как ни в горах.
- А снега, то какие и льды - рассматривая горы, подошел к ним и произнес Сергей Иваненко - Горы, громадины.
- А ты думал, будут ниже гор Пакистана - произнес, подходя, к троим уже стоящим на окраине деревни, и рассматривающим горы Игорь Талаленко.
- Ничего я не думал - произнес Иванцов - Просто здесь все по-другому и не так как в Каракоруме.
- Кату забыть не можешь и сломанную свою ногу - произнес ему Игорь - Я тоже в нее влюбился как в капризную женщину. Сколько тогда погибло под ней народу. Нашим повезло тогда. Вовремя лагерь базовый убрали от Южной стены. Если бы Александр Трофимович меня не послушал, то и мы бы неслабо пострадали тогда.
- Да, перетаскивание им трудно далось с этими носильщиками из Пакистана, но зато потом не пожалели, что перетащили все к плечу Абруцкого.
- Из восходителей превратились в спасателей - произнес им в ответ теперь их командир и главный в их группе альпинистов всех русских клубов Валерий Витальевич Рогожин.
***
Дальше весь маршрут пролегал по узким тропинкам и шел между склонами заросших лесом гор. Крутым склонам и скалистым обрывам. По провешенным длинным веревочным мостам. По ним шли сами и гнали груженых яков. Маршрут был исключительно пеший. С долгим отдыхом и привалами. Казалось, этому не будет конца.
- Сколько только эти горные трудяги здесь перетаскали всего - произнес Сергей Иванцов, Игорю Талаленко.
- Не говори. Бедолаги - произнес ему в ответ, сам едва уже поднимая ноги под пятидесятикилограммовым рюкзаком и двумя еще в обеих руках вещевыми сумками, и, желая снова отдыха и привала, Игорь Талаленко - Мы сейчас как они. Я, по крайней мере, себя так сейчас чувствую. Им достается как этим шерпам. Крайне тяжелый труд за грошовую плату. Причем труд не безопасный. Сколько их уже погибло тут в своих Гималаях за все это время, одному их Будде известно.
Они снова остановились передохнуть. Отошли в сторону, пропуская идущих мимо шерпов с грузом на широких кожаных налобных ремнях, накинутых на головы.
- Вот так вот они и таскают еще с двадцатых лет на себе весь этот наш груз - произнес Игорь Талаленко - Еще со времен Джорджа Меллори и Эндрю Ирвина.
- Вообще мне тут понравилось - произнес Сергей Иваненко - Жить тут можно, но не так конечно как они. Это единственный здесь труд, приносящим им деньги. За счет туристов и нас.
Они, пристроившись и немного отдышавшись к группе идущих альпинистов из разных горных команд, пошли дальше. Вскоре между гор они увидели возвышающийся над ними островерхий Ама-Дабланг. Шеститысячник Гималаев. Один из многих стоящих здесь вершин. Но отсюда его вид был особенным. Он стоял как страж на пути к величественным другим вершинам мира. Лхоцзе, Нупцзе и Джомолунгме или Сагарматхе, как ее величали непальцы. А американцы с англичанами назвали Эверестом.
Мир трех вершин
- Еще пилить и пилить, Игорек - произнес Сергей Иваненко - С таким передвижением придется всем нам заночевать среди гор и леса.
- Лучше уж сразу на снегу и в палатках - добавил Игорь Талаленко - Завтра еще идти и идти.
- Высота - произнес Сергей Иваненко - С другой стороны даже лучше. Адаптация к условиям. Как в горном Каракоруме. И тут уж точно в одиночку делать нечего. Пропадешь тут и поминай, как звали.