Курама ожидал такого ответа, потому не удивился. Нежно коснувшись губами пальцев Хинаты, он начал ласково целовать её ладонь, беззвучно шептать разгорячённой коже «Я люблю тебя». Как завороженная, девушка следила за его губами, старалась прочувствовать и запомнить каждое движение языка. Секунда за секундой нарастало нестерпимое желание поддаться на уговоры этого демона и выпустить его. Хината понимала, что, сделав так, поступит неправильно, но что-то в глубине её души твердило об обратном.
========== Часть 20 ==========
Наруто проснулся оттого, что Саске захрипел, давясь новой порцией крови. Его организм будто бы отторгал лишнее, снова и снова заставляя алые струи течь по лицу и шее парня.
- Саске… - взволнованно прошептала Итачи, ещё сильнее сжимаю руку брата, которую так и не отпустила за ночь.
- Итачи…
Голос парня был невесомым, бестелесным, словно звучащим из-за толстой стены. Было мучительно непривычно слышать от него что-то, кроме стонов и кровь.
Девушка тут же наклонилась над Саске, касаясь ухом его губ. Несколько мгновений Итачи стояла так, не двигаясь и не дыша, боясь потерять хоть один драгоценный звук.
- Наруто… - наконец, сказала она. – Я понимаю, что не могу просить тебя о таком, но не мог бы ты уйти. Нам это правда очень нужно… - больше чем просьба.
Узумаки коротко кивнул и полез наверх. Он понимал, что Саске совсем плох, и даже если помощь из Конохи придёт немедленно, то его уже не спасти. С пробитыми лёгкими долго не живут.
С небольшого выступа на скале, где обосновался Наруто, были хорошо видны все окрестности горы. Вдалеке одиноким синеватым карандашом торчала предыдущая вершина, где осталась Сакура.
А на этой останется Саске.
Справа, за ломаной линией скал, шевелило своей серебристо-синей чешуёй море. Итачи говорила, что камни для тюрем добывают именно с моря, а в сердце гор соваться никто не смеет. А дальше, насколько хватало души и глаз, простирались Южные Горы, уродуя землю своим колючим, бесформенным телом. Сколько людей погибло в них? Скольких ещё они убьют?
- «Я не знаю, но точно не нас!» - думал Наруто, нанося на карту очередную расщелину.
Даже когда солнце село, Узумаки не решился спуститься к Итачи и остался ночевать на своём уступе. Ему очень хотелось узнать, что с Саске, но заставить себя вернуться он не мог. Там сидела Итачи, но была она не одна, а со своим горем. Наруто боялся, что не сможет помочь ей, не сможет справиться и сделает только хуже. Никогда ещё он не сталкивался с подобным. За время многолетних тренировок всезнающий Курама ни разу не объяснил, что нужно делать, когда у самой важной для тебя женщины умирает младший брат. Наруто ненавидел себя за эту нерешительность, проклинал за слабость, но не мог и на сантиметр спуститься со своего уступа. Только через два дня, когда карта была готова, парень сумел заставить себя сделать это.
Итачи сидела и не двигалась. Волосы её были растрёпаны, а глаза наскоро завязаны бинтом. Саске нигде не было, но большое чёрное пятно от Катона на каменной стене вполне чётко свидетельствовало о том, что случилось с парнем.
- Я не хотела, чтобы с ним произошло то же, что и Сакурой… - тихо пояснила Итачи, почувствовав присутствие Наруто.
Голос девушки был деревянным, словно гроб, за толстыми стенками которого скрывалось самое дорогое, что было в жизни. Этот голос резал душу. За то время, которое ушло на составление карты, Наруто не услышал ни единого стона или плача. Это было странно. Это пугало. Итачи сейчас почти ничем не отличалась от обожженных камней позади себя.