— Пойдём, ханум, покажу тебе одну вещь.
Бахира подошла почти неслышно, наверное, юбки придержала, чтобы не шуршали. Как ей это удаётся? Алиса до сих пор не могла привыкнуть, всё время в подоле путалась… Бахира жестом приказала ей следовать за собой, тихо сказала:
— Если кто-то встретится, голову опусти и молчи.
Ну вот! И тут молчи и глазки в пол… Даже в гареме, где мужиков нет! Ё-моё, да что за жизнь такая! Бежать отсюда надо… Случая подходящего ждать и бежать, хоть за тридевять земель в тридесятое царство, но подальше от этих рабовладельцев!
Они спустились по каменной лестнице, прошли по нижнему гарему. Девушки, все хорошенькие и весёлые, почти хором поздоровались:
— Здравствуйте, шахидше!
— Здравствуйте, — ответила с лёгким кивком Бахира, не замедляя ход.
— Останьтесь с нами пообедать, — предложила толстенькая блондинка с задорными голубами глазами. — У нас сегодня праздник! Фатма ждёт ребёнка!
Бахира чуть заметно вздрогнула, но всё же не остановилась, только бросила на ходу:
— Я поздравлю её лично. Потом. Идём, ханум.
Уже в коридоре Алиса услышала её вздох и ворчание:
— Фатма ждёт ребёнка… Нашли праздник! Ещё и меня смеют приглашать! Глупые курицы… И Фатма эта — пустышка! Один раз попала в покои падишаха и думает, что теперь станет третьей женой… Уж конечно! Дура!
— А сколько жён у падишаха? — осторожно поинтересовалась Алиса.
Бахира оглянулась на ходу и смерила её ледяным взглядом, насколько это было возможно при её чёрных глазах:
— Две. Я вторая. Много вопросов задаешь, ханум.
— Просто хотела бы знать, как здесь всё устроено, — Алиса пожала плечами, снова ощутив покалывание в сердце. Боль под рёбрами усиливалась с каждым шагом, вступила в руку, в живот. Алиса аж задохнулась от страха. Божечки, неужели она умирает? Сердечный приступ, в её-то годы! Она молодая, и аура у неё молодая, а тело сдаёт…
— Бахира, мне плохо… — прохрипела она, схватившись за стену. Шахидше обернулась и поддержала Алису:
— А ну-ка держись, ханум! Мы уже почти пришли. Сейчас, сейчас… Дотерпишь?
— Сердце прихватило…
— Неудивительно! Лечишь всех на свете, подпитываться не научилась, да ещё и перстень из тебя силы тянет!
— Перстень-то зачем?